и длительной формы этой вѣчной жизни, неужели тогда ты не вѣришь предсказанію апостола Петра: „будетъ новое небо и новая земля“, неужели тогда ты не вѣришь словамъ Христа: „Будетъ едино стадо и единъ пастырь“; неужели ты, созерцая эти величественные знаки, эти основныя черты видимаго созданія Божія, смыслъ котораго пока еще недоступенъ твоему пониманію, даже не догадываешься о возможномъ толкованіи этого смысла? Тогда, о тогда я жалѣю тебя“.
Приведя эту цитату, Фламмаріонъ говоритъ: „несомнѣнно, что это мудрыя и въ то же время христіанскія слова, слова религіозныя и въ то же время философскія; было бы весьма желательно, чтобы всѣ говорили такимъ языкомъ“.
Ссылаясь на міросозерцаніе Галилея, авторъ цитируетъ часть письма, которое Галилей, будучи уже почтеннымъ семидесятилѣтнимъ старцемъ, въ январѣ 1633 года, передъ своимъ отъѣздомъ въ Римъ писалъ нѣкоему Иліи Діотати, парижскому законовѣду и адвокату:
„.......Когда я задаю богослову вопросъ, кто сотворилъ солнце, луну и землю, кто опредѣлилъ ихъ положеніе и ихъ движенія, то я, конечно, полагаю, что онъ мнѣ отвѣтитъ: все это сдѣлалъ Богъ. Если я его затѣмъ спрашиваю, на чьемъ внушеніи основано святое писаніе, то онъ мнѣ, конечно, отвѣтитъ: по внушенію Святого Духа, т.‑е. по внушенію Самого Бога. Отсюда слѣдуетъ, что міръ есть дѣло Божіе, а священное писаніе — слово Божіе. Если я его далѣе спрошу: возможно ли, что Святой Духъ когда-либо внушаетъ слова, находящіяся въ кажущемся противорѣчіи съ истиной, потому что они приспособлены къ неразвитости и къ ограниченному пониманію толпы? То онъ мнѣ отвѣтитъ, вполнѣ согласно съ отцами Церкви, что въ священномъ писаніи можно найти много такихъ случаевъ; если бы люди захотѣли понимать своеобразное изложеніе священнаго писанія буквально, а не въ переносномъ смыслѣ, то въ священномъ писаніи въ сотняхъ мѣстъ получились бы не только ереси, но даже богохульства, такъ какъ въ нихъ Богу приписываются человѣческія чувства гнѣва, раскаянія, забывчивости и т. д. Если я спрошу его, измѣняетъ ли когда-либо Богъ созданное имъ, чтобы сдѣлать свое твореніе понятнымъ неразвитой толпѣ? Если я спрошу его, неизмѣнно ли все развитіе дѣйствій природы, которая покорна велѣніямъ Бога и кажется строптивой лишь человѣку, не могущему, несмотря на всѣ свои усилія, подчинить ее себѣ, — то я убѣжденъ въ томъ, что онъ мнѣ отвѣтитъ такъ: луна всегда была шаромъ, хотя толпа долго считала ее свѣтлымъ дискомъ; природа никогда и ничего не измѣнитъ въ угоду человѣку, никогда не поступится своими дѣйствіями въ пользу желаній, мнѣній или стремленій человѣка. Разъ это такъ, то, спрашивается, на какомъ основаніи мы, стремясь изучить вселенную и ея составныя части, прибѣгаемъ не къ дѣламъ, а къ слову Божію? Развѣ дѣло, твореніе менѣе совершенное, менѣе возвышенное, чѣмъ слово? Предположимъ, что ученіе о вращеніи земли будетъ объявлено еретическимъ предположимъ далѣе, что совокупность фактовъ неопровержимо докажетъ вращеніе земли: развѣ это не должно повредить авторитету Церкви? Поэтому слѣдуетъ отодвигать слово на второй планъ въ тѣхъ случаяхъ, когда оно находится въ кажущемся противорѣчіи съ дѣломъ, и это не принесетъ священному писанію никакого ущерба. — Много лѣтъ тому назадъ, когда поднялась буря противъ Коперника, я составилъ довольно пространную записку, въ которой я, опираясь на авторитетъ большинства отцовъ Церкви, старался доказать, насколько недопустимо ссылаться на авторитетъ священнаго писанія при рѣшеніи научныхъ вопросовъ, для которыхъ одинъ опытный путь наблюденія имѣетъ рѣшающее значеніе. Я требовалъ, чтобы въ подобныхъ случаяхъ въ будущемъ священное писаніе оставлялось въ покоѣ. Со временемъ, когда я нѣсколько успокоюсь, я пришлю вамъ копію этой записки, но въ настоящее время я долженъ ѣхать въ Римъ по повелѣнію инквизиціи, запретившей продажу моего діалога…“
„На какомъ же основаніи мы, стремясь къ изученію вселенной и ея составныхъ частей, должны при рѣшеніи возникающихъ у насъ вопросовъ предпочитать дѣло Божіе слову Божію? Отодвинемъ слово на второй планъ“.
Приводя эти слова Галилея, Фламмаріонъ пишетъ, что они совершенно ясно выражаютъ его собственный взглядъ, и что онъ признаетъ ихъ безусловно справедливыми.
Авторъ перечисляетъ здѣсь имена астрономовъ, открывшихъ 223 планетоида, годы и числа этихъ открытій и названія открытыхъ планетоидовъ. Всѣ эти свѣдѣнія можно почерпнуть въ Парижскомъ астрономическомъ календарѣ, или въ астрономическихъ изданіяхъ Берлинскаго общества „Уранія“, къ которымъ мы и отсылаемъ интересующихся читателей.
Теплота на поверхности земли имѣетъ свое происхожденіе частью отъ теплоты, скрытой внутри земли, частью же вызывается тепловыми излученіями солнца. Такимъ образомъ, теплота на землѣ имѣетъ двѣ причины возникновенія.
Бернетъ въ 1681 году напечаталъ книгу, въ которой онъ проводитъ ученіе о Нептунизмѣ. Онъ отрицаетъ существованіе внутренней теплоты земли, утверждаетъ, что земля сначала сплошь состояла изъ воды, что кора ея постепенно образовалась вслѣдствіе испаренія, вызваннаго вліяніемъ солнечной теплоты. Согласно этому странному ученію, образовавшаяся непонятнымъ образомъ твердая земная кора въ нѣкоторыхъ мѣстахъ провалилась и тамъ образовались наши океаны. Не надо забывать, что это ученіе возникло въ то время, когда люди еще не умѣли изслѣдовать дно океана и считали послѣдній „бездоннымъ“. До сихъ поръ неизвѣстно, кромѣ того, какъ Бернетъ объяснялъ присутствіе огнедышащихъ горъ на твердой корѣ, образовавшейся вслѣдствіе испаренія воды.
Вудвортъ, подобно многимъ схоластикамъ, пытается найти такое объясненіе возникновенія земли, которое согласовало бы священное писаніе съ чисто научными данными; по причинамъ, изложеннымъ выше, онъ попалъ въ такое безвыходное положеніе, что долженъ былъ для прикрытія своего отступленія ссылаться на чудеса. Очевидно, что наука отъ его „объясненій“ выиграла немного.
Вистонъ въ началѣ восемнадцатаго вѣка утверждалъ, что земля есть не что иное, какъ преобразованная комета.
Лейбницъ видѣлъ въ землѣ погасшее солнце и распространялъ этотъ взглядъ на всѣ другія планеты. Впрочемъ, этотъ взглядъ пожалуй, ближе подходитъ къ истинѣ, чѣмъ приведенные выше взгляды. Планеты представляютъ собою, если не потухшія солнца, то охлажденныя, бывшія когда-то въ раскаленномъ состояніи частицы того солнца, вокругъ котораго онѣ вращаются. Согласно ученію Лейбница, земля создана
