все же покоряет своей хотя бы и грубой, но здоровой, железной мощью. У Лежэ есть пафос современности. Лежэ изумительный организатор своих картин. Его колорит играет всем богатством материальных поверхностей — дерева, стали, железа и — как аэропланы — расцвечен яркими красками. Лежэ любит черный цвет, придающий особенную резкую четкость его формам, его светотени. И здесь еще одно воздействие — воспринятый Лежэ „негризм“. Особой, стихийно мощной силой своих „железных баб“, их монолитной компактностью, их полновесностью художник обязан и негритянской скульптуре, этим черным божкам современного Парижа; от них же и любовь Лежэ к черным контурам, к черной орнаментике его картин. Искусство Лежэ — подлинная квинт-эссенция современности, индустриального XX в. и… первобытной Африки…
Неоклассицизм… о нем заговорили, когда в 1918 году enfant terrible французской живописи, Пикассо, словно желая огорошить пикассистов, стал выставлять „почти“ реальные портреты своей новой жены (русской), а в 1920 и чисто линейные рисунки в стиле Энгра. На самом деле возрождение той художественной концепции, которую мы можем назвать „классической“, началось и раньше и в произведениях другого
