лудка, т. е. возможность всѣхъ полныхъ рефлексовъ и полурефлексовъ дана намъ самымъ устройствомъ нашего тѣла. Въ противоположность этимъ природнымъ рефлексамъ, мы замѣчаемъ еще въ себѣ существованіе такихъ, въ установленіи которыхъ принималъ дѣятельное участіе самъ человѣкъ: таковы, напримѣръ, многія мимическія движенія, многіе рефлексы голосового органа, рефлексы пальцевъ при игрѣ на фортепіано, при скорописи и т. п. Мы, напр., сначала произвольно пріучили себя къ какой-нибудь гримасѣ, а потомъ она появляется на нашемъ лицѣ не только безъ участія нашей воли, но даже часто къ великой нашей досадѣ, и появляется прежде, чѣмъ мы замѣтимъ, что она появилась, — слѣдовательно, появляется безъ участія нашего сознанія. Одинъ профессоръ, о которомъ говоритъ Вундтъ, изучая личную мимику, такъ пріучилъ свои личные нервы къ гримасамъ, что потомъ гримасы эти появлялись у него совершенно непроизвольно и даже безсознательно, въ родѣ судорогъ. Точно такъ же мы сознательно пріучаемся произносить какое-нибудь докучное присловіе; но потомъ оно вырывается изъ нашего голосового органа противъ нашей воли и безъ участія нашего сознанія. Въ скорописи мы такъ пріучаемся къ опредѣленнымъ движеніямъ руки, что потомъ, при всемъ усиліи нашей воли, не можемъ писать такъ, чтобы письмо наше не имѣло ничего сходнаго съ нашимъ обыкновеннымъ почеркомъ, на чемъ и основаны судебные приговоры по сходству или различію почерковъ. И наоборотъ: упражненіемъ мы можемъ разстраивать нѣкоторые врожденные рефлексы, такъ, напр., врожденное стремленіе къ симметрическимъ движеніямъ рукъ или стремленіе къ соотвѣтствующимъ движеніямъ въ пальцахъ, съ которымъ борятся обыкновенно учителя музыки.
Такимъ образомъ, мы видимъ, что нѣкоторыя рефлективныя движенія въ нашемъ нервномъ организмѣ установляются уже не природою, но нами самими, и что движенія, вначалѣ сознаваемыя и произвольныя, дѣлаются отъ частаго повторенія несознаваемыми и непроизвольными, наравнѣ съ рефлексами, установленными самою природою въ организаціи нашего тѣла.
7. Какъ и какими средствами произвольныя движенія превращаются въ рефлективныя, т. е. какими физіологическими процессами и анатомическими измѣненіями въ нашемъ тѣлѣ установляются у насъ привычки, — это осталось совершенно неизвѣстнымъ, несмотря на объясненія, предлагаемыя нѣкоторыми физіологами и психологами.
Нисколько не уяснимъ мы себѣ этого вопроса, если скажемъ вмѣстѣ съ Льюисомъ, что частое повтореніе однихъ и тѣхъ же дѣйствій (напр. при игрѣ на фортепіано) «прокладываетъ дорогу, удаляетъ затрудненія», такъ
