ЗАМАСКИРОВАННЫЙ (поетъ): „Моя душа — заколдованный замокъ. — Свѣтитъ ли солнце въ высокія окна — изъ лучей золотыхъ оно ткетъ золотистые сны. — Глядитъ ли печально луна въ туманныя окна — въ серебристыхъ лучахъ, серебристые сны. Кто смѣется? Кто смѣется такъ нѣжно надъ печальною лютней?“
ЛОРЕНЦО. Такъ, такъ, Ромуальдо.
ЗАМАСКИРОВАННЫЙ (поетъ): „И освѣтилъ я мой замокъ огнями. — Что случилось съ моею душою? — Черныя тѣни побѣжали къ горамъ — и вернулись чернѣе. — Кто рыдаетъ? — Кто стонетъ такъ тяжко въ черной тѣни кипарисовъ? Кто пришелъ на мой зовъ?“
ЛОРЕНЦО (въ недоумѣніи). Тамъ этого нѣтъ, Ромуальдо. И что это за музыка?
ЗАМАСКИРОВАННЫЙ (поетъ): „И страхи вошли въ мой сіяющій замокъ. Что случилось съ моею душою? — Гаснутъ огни подъ дыханіемъ мрака. — Кто смѣется? Кто смѣется такъ страшно надъ безумнымъ Лоренцо? Пожалѣй меня, о, властитель, страшно душѣ моей, о, властитель, о, владыка міра — Сатана.“
МАСКИ (со смѣхомъ). Сжалься надъ нимъ, Сатана.
ЛОРЕНЦО. Ты лжешь, пѣвецъ. Я, Лоренцо, герцогъ ди-Спадаро, рыцарь Святого Духа, никогда не могъ назвать владыкой міра — Сатану. Дай сюда ноты. Я моей шпагой научу тебя читать! (Выхватываетъ ноты и съ ужасомъ читаетъ.) „И страшно моей душѣ, о, владыка міра — Сатана.“ Это ложь, синьоры. Кто то поддѣлалъ мой почеркъ, синьоры. Я этого не писалъ никогда. Клянусь всемогущимъ небомъ, синьоры, — клянусь святой памятью матери моей, — клянусь моимъ рыцарскимъ словомъ: здѣсь таится какой то гнусный обманъ. Слова подмѣнили, синьоры.
МАСКИ. Намъ не нужно твоихъ клятвъ, Лоренцо. Иди каяться въ церковь. А здѣсь повелѣваемъ мы. Продолжай, пѣвецъ.
ЛОРЕНЦО (слабо улыбаясь). Простите, синьоры: я
