проведенные были самыми горькими минутами въ ея жизни. Уединенный высокій замокъ одѣтый лѣсистымъ мракомъ и окруженный тайною, превратился для нея въ монастырѣ, въ которомъ печальная Варвара въ монашескомъ платье Бернардинокъ, считала долгiе часы одинокой жизни молитвами, слезами, грустью.
Только заботливость супруга, который присылалъ къ ней гонцевъ изъ Кныщина, изъ Піотркова, изъ Сандомира и переписка съ заботливыми братьями вырывали ее ее изъ самозабвенiя и нарушали грустное одиночество. Вскорѣ по пріѣздѣ въ Дубинки, Варвара, истомленная дорогою, прежде временно разрѣшилась отъ бремени. Потомъ разрушилась часть замка въ Дубинкахъ, что чрезвычайно испугало Королеву, а Сигизмундъ-Августъ подозрѣвалъ въ этомъ умыселъ. Къ довершенію всѣхъ этихъ несчастныхъ случаевъ, ее удручали сплетни услужливыхъ женщинъ о мнимой невѣрности мужа. Наконецъ самая неизвѣстность будущности и тайна, которою былъ покрытъ бракъ ихъ, приводили се въ тревожное состояние и содержали между страхомъ и надеждою.
Между тѣмъ, уже пронеслась молва о супружество молодаго короля по цѣлому Государству и въ Піотрковѣ достигла стараго Короля. Онъ спрашивалъ сына, справедливы ли вѣсти объ его женитьбѣ? но Сигизмундъ-Августъ не желая, быть можетъ, отравлять послѣднія минуты жизни больнаго отца, опровергнулъ слухи. Мать его Бона-Сфорчія, женщина высокомѣрная, властолюбивая и корыстолюбивая, играла роль будтобы ничего объ этомъ незнаѣтъ. Сигизмундъ-Августъ рѣшившись во что бы нистало преодолѣть всѣ трудности, какихъ долженъ былъ ожидать со стороны своихъ родителей и народа, въ признанiи своего брака, старался расположить въ свою пользу подарками, Станислава Ляскаго, Воеводу Страдскаго, вежливостію, Петра Кмиту, Маршала Короннаго, довѣреннаго Королевы Боны. Эти лица имѣли тогда сильное влiяніе на дѣла общественныя. Старый Гетманъ Иванъ Тарновскій, Самуилъ Мацѣевскій, Епископъ Краковскій и Андрей Зебржидовскій, Епископъ Куявскій преданные молодому Королю и посвященные въ его тайну, готовились быть его защитниками, когда буря разразится надъ его головою.
И въ самом дѣлѣ положеніе Сигизмунда-Августа, его супруги, Радзивилловъ, было самое щекотливое, не только въ отношении своего Царственнаго семейства, но и въ отношении цѣлаго Государства.
Сигизмундъ I-й не смотря на многія добродѣтели, коими отличался въ публичной и домашней жизни, заслуживалъ справедливаго упрека за излишнюю угодливость своей супругѣ Бонѣ, которая, само собою разумѣстся, нехотѣла породниться съ женщиною не Царской крови, тогда, какъ еще недавно тронъ Королевский раздѣляла съ ея сыномъ дочь Римскаго Императора. Хитрая Итальянка стремилась къ тому, чтобы и съ кончиною Сигизмунда I-го неутратить того влiянiя, которое она имѣла въ продолженiи двадцати лѣтъ на Государство и Короля, а для этого, естественно, ей хотѣлось, чтобы супруга ея сына была его самою выбрана и чтобы вполнѣ соотвѣтство-
