Страница:Что делать (Чернышевский, 1906).djvu/22

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


19

 

— Одѣвайся, Вѣрочка! чать, скоро придетъ. — Она очень заботливо осмотрѣла нарядъ дочери. — Если ловко поведешь себя, подарю серьги съ большими-то изумрудами, — онѣ стараго фасона, но если передѣлать, выйдетъ хорошая брошка. Въ залогѣ остались за 150 р., съ процентами 250, а стоятъ больше 400. Слышишь, подарю.

Явился Сторешниковъ. Онъ вчера долго не зналъ, какъ ему справиться съ задачею, которую накликалъ на себя; онъ шелъ пѣшкомъ изъ ресторана домой, и все думалъ. Но пришелъ домой уже спокойный, — придумалъ, пока шелъ, — и теперь былъ доволенъ собой.

Онъ справился о здоровьи Вѣры Павловны — „я здорова“; онъ сказалъ, что очень радъ, и навелъ рѣчь на то, что здоровьемъ надобно пользоваться, — „конечно надобно, а по мнѣнію Марьи Алексѣвны, и молодостью также“; онъ совершенно съ этимъ согласенъ, и думаетъ, что хорошо было бы воспользоваться нынѣшнимъ вечеромъ для поѣздки за городъ; день морозный, дорога чудесная. — Съ кѣмъ же онъ думаетъ ѣхать? — Только втроемъ: вы, Марья Алексѣвна, Вѣра Павловна и я. — Въ такомъ случаѣ, Марья Алексѣвна совершенно согласна; но теперь она пойдетъ готовить кофе и закуску, а Вѣрочка споетъ что нибудь. „Вѣрочка, ты споешь что нибудь?“ прибавляетъ она тономъ, недопускающимъ возраженій. — „Спою“.

Вѣрочка сѣла къ фортепьяно и запѣла „тройку“ — тогда эта пѣсня была только-что положена на музыку — по мнѣнію, питаемому Марьей Алексѣвною за дверью, эта пѣсня очень хороша: дѣвушка засмотрѣлась на офицера, — Вѣрка-то, когда захочетъ, вѣдь умная, шельма! — Скоро Вѣрочка остановилась: и это все такъ; Марья Алексѣвна такъ и велѣла: немножко пропой, а потомъ заговори. — Вотъ, Вѣрочка и говоритъ, только, къ досадѣ Марьи Алексѣвны, по-французски, — „экая дура я какая, забыла сказать, чтобы по русски“; — но Вѣра говоритъ тихо… улыбнулась, — ну, значитъ, ничего, хорошо. Только, чтожъ онъ-то выпучилъ глаза? впрочемъ, дуракъ, такъ дуракъ и есть, онъ только и умѣетъ хлопать глазами. А намъ такихъ-то и надо. Вотъ, подала ему руку — умна стала Вѣрка, хвалю.

— Мсьё Сторешниковъ, я должна говорить съ вами серьёзно. Вчера вы взяли ложу, чтобы выставить меня вашимъ пріятелямъ какъ вашу любовницу. Я не буду говорить вамъ, что это безчестно: если бы вы были способны понять это, вы не сдѣлали бы такъ. Но я предупреждаю васъ: если вы осмѣлитесь подойти ко мнѣ въ театрѣ, на улицѣ, гдѣ нибудь, — я даю вамъ пощечину. Мать замучитъ меня (вотъ тутъ-то Вѣрочка улыбнулась), но пусть будетъ со мною, что будетъ, все равно! Нынче вечеромъ вы получите отъ моей матери записку, что катанье наше разстроилось, потому что я больна.

Онъ стоялъ и хлопалъ глазами, какъ уже и замѣтила Марья Алексѣвна.

— Я говорю съ вами, какъ съ человѣкомъ, въ которомъ нѣтъ ни искры чести. Но, можетъ быть, вы еще не до конца испорчены. Если такъ, я прошу васъ: перестаньте бывать у насъ. Тогда я прощу вамъ вашу клевету. Если вы согласны, дайте вашу руку, — она протянула ему руку; онъ взялъ ее, самъ не понимая, что дѣлаетъ.

— Благодарю васъ. Уйдите же. Скажите, что вамъ надобно торопиться приготовить лошадей для поѣздки.