Отъ рыданій сдержаться нѣтъ силы…
45 О, закройте черты ея вновь!
Для чего, для чего, ангелъ милый,
Какъ безумцы, во мракѣ могилы
Схоронили мы нашу любовь!
От рыданий сдержаться нет силы…
45 О, закройте черты её вновь!
Для чего, для чего, ангел милый,
Как безумцы, во мраке могилы
Схоронили мы нашу любовь!
Впередъ мой вѣрный конь! Во весь опоръ лети!
И вихремъ день и ночь мы мчались по равнинѣ.
— Къ любви стремится онъ.—шептали на пути
Кустарникъ и трава и ручейки въ долинѣ.
5 Все откликалося на звонкій гулъ копытъ,
И вѣтеръ обогнать пытался насъ, но тщетно.
Блеснетъ ли небосводъ звѣздою предразсвѣтной,
Вечерней ли звѣздой—мой вѣрный конь летитъ.
Подъ сводами деревъ его пустилъ я шагомъ,
10 И такъ я ѣхалъ дни и ночи напролетъ,
И тихо ручейки шептали за оврагомъ:
— Онъ счастія любви, въ пути замедливъ, ждетъ.
Имъ вторили: песокъ, копытами взметенный,
И поднимавшійся во слѣдъ намъ вѣтерокъ.
15 Который вновь стихалъ, дремотой упоенный,
Иль свѣжестью зари, румянившей востокъ.
Вперёд мой верный конь! Во весь опор лети!
И вихрем день и ночь мы мчались по равнине.
— К любви стремится он. — шептали на пути
Кустарник и трава и ручейки в долине.
5 Всё откликалося на звонкий гул копыт,
И ветер обогнать пытался нас, но тщетно.
Блеснёт ли небосвод звездою предрассветной,
Вечерней ли звездой — мой верный конь летит.
Под сводами дерев его пустил я шагом,
10 И так я ехал дни и ночи напролёт,
И тихо ручейки шептали за оврагом:
— Он счастия любви, в пути замедлив, ждёт.
Им вторили: песок, копытами взметённый,
И поднимавшийся вослед нам ветерок.
15 Который вновь стихал, дремотой упоённый,
Иль свежестью зари, румянившей восток.
