Когда она сбираетъ жатву
120 Всесовершенства своего,
Единымъ взмахомъ разрушаетъ
Ту сѣть препятствій, предъ которой
Душа земная, оробѣвъ,
Смиряется, идти не смѣя дальше.
Царица Фей на землю указала.
И умственные взоры Духа
Признали на землѣ родныя существа.
Толпящіяся множества кишѣли,
Какъ муравейникъ, тамъ внизу.
130 Какъ удивительно, что страсти, предразсудки
И побужденія, волнующія властно
Смиреннѣйшее въ мірѣ существо,
И чуть замѣтное волненье,
Что движетъ самый тонкій нервъ,
И въ мозгѣ человѣческомъ рождаетъ
Чуть зримый помыселъ, почти неуловимый,—
Все, все является звеномъ
Въ великой цѣпи царственной Природы!
Взгляни, вскричала Фея,
140 Развалины дворцовъ Пальмиры!
Взгляни,—гдѣ хмурилось величье,
Взгляни,—гдѣ искрились восторги,
Что тамъ теперь? Лишь память безразсудства,
Воспоминаніе стыда.
А что жь безсмертнаго осталось? Ничего.
Одни развалины лепечутъ
Меланхолическую сказку.
И грозное твердятъ предвозвѣщенье,
И вскорѣ, молча набѣгая,
150 Забвенье унесетъ съ собой
Остатки древней славы.
Завоеватели и мощные владыки
Топтали гордо здѣсь безчисленность людей,
Простертые предъ ними милліоны,—
Когда она сбирает жатву
120 Всесовершенства своего,
Единым взмахом разрушает
Ту сеть препятствий, пред которой
Душа земная, оробев,
Смиряется, идти не смея дальше.
Царица Фей на землю указала.
И умственные взоры Духа
Признали на земле родные существа.
Толпящиеся множества кишели,
Как муравейник, там внизу.
130 Как удивительно, что страсти, предрассудки
И побуждения, волнующие властно
Смиреннейшее в мире существо,
И чуть заметное волненье,
Что движет самый тонкий нерв,
И в мозге человеческом рождает
Чуть зримый помысел, почти неуловимый, —
Всё, всё является звеном
В великой цепи царственной Природы!
Взгляни, вскричала Фея,
140 Развалины дворцов Пальмиры!
Взгляни, — где хмурилось величье,
Взгляни, — где искрились восторги,
Что там теперь? Лишь память безрассудства,
Воспоминание стыда.
А что ж бессмертного осталось? Ничего.
Одни развалины лепечут
Меланхолическую сказку.
И грозное твердят предвозвещенье,
И вскоре, молча набегая,
150 Забвенье унесет с собой
Остатки древней славы.
Завоеватели и мощные владыки
Топтали гордо здесь бесчисленность людей,
Простертые пред ними миллионы, —
