И услыхавъ, о, Греція святая,
Что смуты большей грянулъ ураганъ,
Чѣмъ та, въ которой ты, изнемогая,
Извѣдала всю боль глубокихъ ранъ,
Онъ много лѣтъ провелъ среди скитаній,
30 Прошелъ пространства многихъ, разныхъ, странъ,
Извѣдалъ сѣть различныхъ испытаній,
И въ Лайю, наконецъ, въ зеленый долъ,
Вступилъ, исполненъ смутныхъ ожиданій;
По памятнымъ мѣстамъ онъ молча шелъ,
Гдѣ стаей прошумѣли Мусульмане,
Принесшіе съ собою бремя золъ;
Еще недавно, въ утреннемъ туманѣ,
Безстрашный рыцарь ѣхалъ здѣсь съ копьемъ,
Но смерть его, въ безбрежномъ океанѣ,
40 Окутала глубокимъ забытьемъ.
Его вдова, безмолвная, сидѣла
Грустя передъ рѣшетчатымъ окномъ:
Поражены въ ней были духъ и тѣло
Извѣстіемъ, что мужа нѣтъ въ живыхъ,
И въ даль она туманную глядѣла,
Внизу, среди орѣшниковъ густыхъ,
Шелъ нѣкій старецъ, сильно утомленный,
Сіяньемъ окруженъ волосъ сѣдыхъ,
Въ ея дворецъ роскошный приглашенный,
50 Величественно-кротко онъ взиралъ.
И весело пылалъ огонь зажженный,
А Атаназъ, хотя и былъ онъ малъ,—
Всего трехъ лѣтъ,—глядѣлъ съ большимъ вниманьемъ,
И всѣмъ словамъ Зонораса внималъ.
И услыхав, о, Греция святая,
Что смуты большей грянул ураган,
Чем та, в которой ты, изнемогая,
Изведала всю боль глубоких ран,
Он много лет провел среди скитаний,
30 Прошел пространства многих, разных, стран,
Изведал сеть различных испытаний,
И в Лайю, наконец, в зеленый дол,
Вступил, исполнен смутных ожиданий;
По памятным местам он молча шел,
Где стаей прошумели Мусульмане,
Принесшие с собою бремя зол;
Еще недавно, в утреннем тумане,
Бесстрашный рыцарь ехал здесь с копьем,
Но смерть его, в безбрежном океане,
40 Окутала глубоким забытьем.
Его вдова, безмолвная, сидела
Грустя перед решетчатым окном:
Поражены в ней были дух и тело
Известием, что мужа нет в живых,
И в даль она туманную глядела,
Внизу, среди орешников густых,
Шел некий старец, сильно утомленный,
Сияньем окружен волос седых,
В её дворец роскошный приглашенный,
50 Величественно-кротко он взирал.
И весело пылал огонь зажженный,
А Атаназ, хотя и был он мал, —
Всего трех лет, — глядел с большим вниманьем,
И всем словам Зонораса внимал.
