этому и он, пробуждаясь, чувствует себя восстановленным и обновленным; в особенности происходит во время сна питание мозга, не осуществимое при бодрствовании, — в результате чего и получается восстановление ясности сознания. Все эти операции находятся под руководством и контролем пластической нервной системы, т. е. всех больших ганглиев, или нервных узлов, которые, по всей длине туловища, связанные друг с другом помощью проводящих нервных стволов, образуют большой симпатический нерв, или внутренний нервный центр. Последний совершению обособлен и изолирован от внешнего нервного центра, головного мозга, который занят исключительно направлением внешних отношений и потому имеет вовне обращенный нервный аппарат и обусловленные им представления, — так что в нормальном состоянии его, симпатического нерва, операции не доходят до сознания, не чувствуются. Но он все-таки, хотя косвенно и слабо, связан с церебральной системой с помощью тонких и издалека анастомозирующих нервов: на их пути при ненормальных состояниях или повреждении внутренних частей упомянутая изоляция до некоторой степени нарушается, так что операции эти, смутно или отчетливо, проникают в сознание в виде боли. Напротив, в нормальном и здоровом состоянии от процессов и движений в сложной и деятельной мастерской органической жизни, от более легкого или более затрудненного ее хода, в чувствилище достигает лишь по этому пути крайне слабый, заглушенный отзвук; последний во время бодрствования, когда мозг поглощен своими собственными операциями, т. е. получением внешних впечатлений, интуицией по их поводу и мышлением, совершенно не воспринимается, а разве только оказывает тайное и несознаваемое влияние, обусловливающее те перемены в настроении, которых мы не можем объяснить себе объективными причинами. При засыпании же, когда прекращается воздействие внешних впечатлений, внутри чувствилища постепенно замирает и движение мыслей, — становятся заметны как те слабые впечатления, которые косвенным путем проникают из внутреннего нервного центра органической жизни, так и всякая незначительная модификация в кровообращении, в силу того, что она сообщается сосудам мозга, — становятся заметны, как свеча начинает светить, когда наступают вечерние сумерки, или как ночью мы слышим журчанье источника, которое ускользало от нас в шуме дня. Впечатления, слишком слабые, чтобы влиять на бодрствующий, т. е. деятельный мозг, могут при полной остановке его собственной деятельности, вызывать легкое возбуждение в его отдельных частях и в их представляющей силе, — подобно тому как арфа не отзывается на посторонний звук, когда играют на ней самой, но дает на него отзвук, когда висит спокойно. Вот в чем, следовательно,
