в свою очередь, служит источником бедствия для тех миллионов рабов-негров, которых силою вырывают у родины, чтобы они своим потом и муками добывали эти предметы наслаждения. Одним словом, значительная часть сил человечества отрывается от производства необходимого для всех ради изготовления ненужного и лишнего для немногих. Поэтому до тех пор, пока на одной стороне будет господствовать роскошь, на другой неизбежны непосильный труд и плохая жизнь, — все равно, как ни называть ее, бедность или рабство, proletarii или servi. Фундаментальная разница между ниже та, что рабство может приписать свое происхождение силе, а бедность — коварству. Неестественное положение общества, всеобщая борьба за существование, столько жизней стоящее мореплавание, запутанные интересы торговли и, наконец, войны, которым все это дает повод, — все эти обстоятельства коренятся единственно в роскоши, которая даже тем, кто ею наслаждается, дает не счастье, а скорее болезненность и хандру. Поэтому, самым действительным сродством для смягчения человеческих бедствий было бы уменьшение или даже уничтожение роскоши.
Весь этот ход мыслей, бесспорно, заключает в себе много справедливого. Однако же, в конце концов он опровергается другим, имеющим, сверх того, в свою пользу свидетельство опыта. Именно, все, что человечество теряет, в ущерб необходимейшим своим целям, через служащий роскоши труд в мускульных силах (раздражимости), все это в тысячу раз постепенно возмещается ему освобождающимися (в химическом смысле) при этом нервными силами (чувствительностью, интеллектуальными силами). Ибо силы эти, будучи высшего порядка, своим творчеством в тысячу раз превосходят творчество первых:
ὡς ἑν σοφον βουλευμα τας πολλων χειρας νικᾳ (подобно тому как один мудрый совет значит больше, чем руки многих).
Народ, сплошь состоящий из крестьян, сделал бы мало открытий и изобретений: от праздных же рук возникают работающие головы. Искусства и науки сами — дети роскоши и искупают ее вину. Их дело — усовершенствование технологии во всех ее отраслях, механической, химической и физической, которые в наши дни подняли машинное дело на такую высоту, о какой ранее и не мечтали, — именно, паровые машины и электричество производят теперь такие вещи, которые в прежнее время были бы приписаны содействию дьявола. В настоящее время машины развивают на фабриках и мануфактурах, да и в земледелии, в тысячу раз более работы, чем могли бы когда-либо выполнить руки всех, праздных ныне, зажиточных, образованных и работающих головою людей, — следовательно, в тысячу раз более, чем можно было
