Μουνος επει βιοτης αυταρκεα δοξαν εδειξας
Θνητοις, και ζωης οιμον ελαφροτατην.
|
От времени медь потускнеет; но слава твоя, Диоген, |
Таким образом, основная мысль цинизма заключается в том, что наиболее сносна и оттого предпочтительна жизнь в ее простейшей и обнаженной форме, с ее естественными тяготами; ибо всякие удобства, удовольствия, забавы и развлечения, все то, чем стараются ее прикрасить, — все это влечет за собою только новые муки, более сильные, чем те, какие присущи ее первобытной форме. Поэтому основной пункт всей цинической философии можно видеть в следующем изречении: «Диоген часто говаривал, что боги дали людям жизнь легкую, но от ищущих ее она скрыта за сладкими яствами, притираньями и т. п.». (Диоген Лаэрций, II, 2). И далее: «вместо бесполезных трудов мы должны были бы подъять труды естественные, и тогда жизнь наша была бы счастливой: только от безумия своего мы несчастны… Ту же форму жизни следовало бы нам избрать, которой жил Геркулес, по его словам, ничего не предпочитавший свободе» (там же). Вот отчего древние, настоящие циники, Антисфен, Диоген, Кратфс и их последователи, однажды навсегда отказались от всякого достояния, от всяких удобств и удовольствий, для того чтобы навеки оградить себя от трудов и забот, нужды и страданий, которые неизбежно связаны с ними и не перевешиваются наслаждением. Ценою скудного удовлетворения самых насущных потребностей и отказом от всяких излишеств думали они откупиться от жизненных скорбей. И вот они довольствовались тем, что́ в Афинах и Коринфе можно было иметь почти даром, — бобами, водой, скверным плащом, дорожной сумою и дубиной, при случае нищенствовали, поскольку это им было необходимо, — но никогда не работали. И ни в каком случае не принимали они больше того, что удовлетворяло их насущные потребности. Идеалом их была независимость, в самом широком смысле этого слова. Время проводили они в отдохновении, прогулках, беседе с разными людьми, много насмехались, смеялись, шутили, — вообще, их отличительными признаками были беспечность и веселость. При таком образе жизни им не надо было питать каких-нибудь личных замыслов и планов, они стояли выше человеческих стремлений и при этом всегда наслаждались полным досугом, — вот почему, как людям испытанной силы духа, им вполне подо-
