таким образом подобает только истинному герою, в том или другом смысле, и гению: оно указывает на то, что эти люди, вопреки человеческой природе, искали но собственной пользы, жили не для себя, а для всех. — Но как, очевидно, большинство людей должны всегда быть малы и никогда не могут быть велики, так невозможно и обратное, т. е. чтобы какой-нибудь человек был вполне, т. е. всегда и в каждую минуту, велик:
|
Из обыденного сложился человек, |
Да, каждый великий человек часто должен все-таки быть только индивидуумом, иметь в виду только себя, и это значит быть малым. На этом именно основывается очень верное наблюдение, что ни один герой не является таким в глазах своего камердинера, — а вовсе не на том, что камердинер будто бы не умеет ценить героя, как это устами Оттилии преподносит нам Гете в „Сродстве душ“ (т. 2, гл. 5).
Гений в самом себе находит для себя награду, ибо то лучшее, чем может быть человек, он непременно должен представлять собою — для самого себя. „Кто родился с талантом и для таланта, тот обретает в нем свое прекраснейшее бытие“, говорит Гете. Когда мы оглядываемся на великого человека прошлых времен, мы не думаем: „как счастлив он, что и теперь еще мы все удивляемся ему“: нет, мы думаем: „как счастлив должен был он быть, непосредственно услаждаясь духом своим, в наследии которого находят себе отраду позднейшие века!“ Не в славе, а в том, чем ее достигают, заключается величие, и в рождении бессмертных детей лежит услада. Поэтому люди, которые стараются выводить ничтожество посмертной славы из того факта, что достигнувший ее ничего об этом не узнает, похожи на умника, который человеку, бросающему завистливые взгляды на кучу пустых устричных раковин во дворе соседа, стал бы очень мудро доказывать их полную непригодность.
Согласно нашей характеристике гения, последний является чем-то противоестественным, поскольку он состоит в том, что интеллект, которого прямое назначение служить воле, эмансипируется от этой службы и начинает действовать по собственному почину. Таким образом, гений — это интеллект, изменивший своему назначению. На этом основываются и присущие ему отрицательные стороны, к рассмотрению которых мы проложим себе теперь дорогу тем, что за исходную точку возьмем сближение гениальности с менее решительным преобладанием интеллекта.
