sophus Датской Академии обыкновенного здравого смысла, содержится в § 269 того же главного и учебного произведения в виде такой фразы: „Прежде всего тяготение прямо противоречит закону косности, ибо в силу его материя сама собою стремится к другой“. — Как?! не понять, что притяжение одного тела другим столь же мало идет вразрез с законом косности, как и передача толчка от одного тела другому?! И в том, и в другом случае существующие раньше покой или движение прекращаются либо изменяются, благодаря вмешательству внешней причины, — и притом так, что и при притяжении и при толчке действие и противодействие взаимно равны. — И с таким нахальством расписывать подобный вздор! И это — в учебнике для студентов, которые таким путем получают, и быть может навсегда, совершенно превратное представление о первых основных понятиях естествознания, обязательных для всякого ученого! Поистине, чем незаслуженнее слава, тем с большею наглостью выступает она. — Кто умеет мыслить (чего не водилось за нашими summus philosophus, который лишь на языке постоянно держал слово „мысль“, подобно тому как на вывеске гостиниц бывают изображены князья, никогда туда не заглядывавшие), для того движение тела от толчка нисколько не понятнее, чем движение его от притяжения: в основе того и другого явления лежат неведомые нам силы природы, каковые предполагаются всяким причинным объяснением. Если, поэтому, говорить, что тело, привлекаемое другим телом вследствие тяготения, „само собою“ к нему стремится, то надо также говорить, что тело, получившее толчок, „само собою“ бежит перед телом, его толкающим, — и в обоих случаях закон косности надо считать нарушенным. Закон косности непосредственно вытекает из закона причинной связи, даже собственно представляет лишь его оборотную сторону: „всякое изменение производится какой-либо причиной“, говорит закон причинности; „где не привходит какая-либо причина, там не наступает изменения“, говорит закон косности. Вот почему факт, противоречащий закону косности, непременно должен противоречить и закону причинности, т. е. тому, что достоверно a priori, и являть перед нами действие без причины, — а такого рода допущение есть ядро всякого недомыслия. — Это второй пример.
Третий образчик только что названного врожденного свойства summus philosophus Датской Академии дает в § 298 того же шедевра. Здесь он, полемизируя против объяснения упругости порами, говорит: „Хотя вообще in abstracto допускается, что материя преходяща, а не абсолютна, однако в конкретном применении с этим никак не хотят примириться…; так что на деле материя принимается за абсолютно-самостоятельную, вечную. Заблуждение это обусловлено все-
