на подобных людей, я стараюсь только предупредить то, чем, по моему мнению, уже угрожает мне подобное молчание, именно — позаботиться о том, чтобы открытия, которые, по моему глубокому убеждению, истинны и имеют известное значение для науки, не погибли, не обратив на себя внимания и совершенно изгладившись в конце концов из памяти вследствие давности — с тем, чтобы впоследствии быть найденными снова. Побуждаемый такими размышлениями, я намерен изложить ту же самую теорию цветов, уже на латинском языке, — с тою, преимущественно, целью, чтобы чтение ее было доступно также и иностранцам, между которыми, быть может, найдутся более внимательные и беспристрастные критики ее, далее с той целью, чтобы она лучше сохранилась, будучи помещена в этом собрании авторов[1].
„Sed quid sibi quisque nunc speret, cum videat pessima optimos pati?“, — если позволительно воспользоваться словами Сенеки. Но я радуюсь, мало того, я горжусь тем, что я, насколько мне известно, был первым человеком, который, опираясь на собственное свое суждение, открыто стал на сторону объяснений великого Гёте, касающихся теории физических цветов, стал в то время, когда его доказательства были опровергаемы почти единодушным согласием физиков, именно в 1816 г. Впоследствии некоторые из них пошли по тем же следам; в настоящее время в Германии нет недостатка в людях, убежденных в истинности открытий Гёте; тем не менее еще очень далеко до того времени, когда пальма первенства будет присуждена ему единодушным согласием всех ученых, и спор и в настоящее время, в исходе двадцатого года, находится в нерешенном положении. Между тем доктрина Ньютона все еще процветает повсюду и восхваляется почти во всех сочинениях по физике, как будто ничего и не случилось; и теперь еще стараются достигнуть того, чтобы с детства приучались верить в „семь однородных лучей, составляющих один белый луч, точно также, как в различную степень их преломляемости и свойственные им цветовые качества“. Хотя я и сетую на такое явление, но нисколько ему не удивляюсь: я не припомню такого примера в истории наук, чтобы истинные открытия легко вытесняли старые заблуждения или чтобы академии наук, в числе первых, оставив заблуждения, обращались к истине, когда ошибки, которые они защищали в течение веков, опровергались частными учеными, — исключая, может быть, те случаи, в которых дело сводилось к чистому эксперименту и суждение о которых, следовательно, основывалось на
- ↑ Речь идет о ІІІ-м томе издания Justus Radius: „Scriptores ophtalmologici minores“ (1830 г.), в котором впервые была напечатана „Theoria colorum physiologica“. Пер.
