него выражение: Neminem laede; imo omnes, quantum potes, juva. Таково собственно положение, обосновать которое всячески стараются все моралисты, — общий результат их столь разнообразных дедукций: это — то ὃ, τι, для которого все еще ищут διότι, следствие, к которому требуется основание: оно само, значит, есть лишь Datum, Quaesitum которого составляет проблему всякой этики, а также и этой конкурсной темы. Решением этой проблемы будет дан подлинный фундамент этики, которого ищут уже в течение тысячелетий, как философский камень. Но что Datum, ὃ, τι, принцип действительно находит себе наиболее чистое выражение в вышеприведенной формуле, это явствует из того, что последняя относится ко всякому другому моральному принципу как заключение к посылкам, т. е. как то, что собственно имеется в виду; таким образом, всякий другой моральный принцип надо считать за описание, непрямое или иносказательное выражение этого простого положения. Это справедливо, например, даже для признаваемого простым, тривиального правила: Quod tibi fieri non vis, alteri ne feceris[1], недостаток которого, что оно выражает лишь обязанности юридические, а не моральные, легко исправляется повторением его без non и ne. Ибо и его последующий смысл собственно такой: Neminem laede, imo omnes, quantum potes, juva; но оно идет к этому окольным путем, так что получается впечатление, как будто здесь дано и реальное основание, διότι этого предписания, — чего однако нет на самом деле, так как из того, что я не хочу, чтобы со мной что-либо случилось, отнюдь не следует, что я не должен делать этого другим. То же самое относится ко всякому выставленному доселе принципу или верховному основоположению морали.
Если мы теперь вернемся к нашему прежнему вопросу: как же формулировать закон, в исполнении которого состоит, по Канту, обязанность, и на чем этот закон основан? — то мы найдем, что и у Канта принцип морали весьма искусственным образом тесно связан с ее фундаментом. Напомню опять уже обсуждавшееся в начале требование Канта, что моральный принцип должен быть чисто априорным и чисто формальным, прямо синтетическим положением a priori, и потому не может иметь никакого материального содержания и опираться на что-либо эмпирическое, т. е. ни на что-либо объективное во внешнем мире, ни на что-либо субъективное в сознании, каковым, например, было бы чувство, склонность, влечение. Кант ясно сознавал трудность этой задачи, так как он на стр. 60 (R., стр. 53) говорит: „И вот, мы видим здесь философию действительно на сомнительной точке зрения, которая должна быть твердой, хотя она ни
- ↑ Гуго Гроций приписывает его императору Северу.
