проделано ими, — воздух сначала пропущен сквозь разные кислоты и щелочи и лишь затем получил себе доступ[1]. И вот они заключают отсюда, что в атмосферическом воздухе постоянно носятся биллионы зародышей всевозможных грибков и инфузорий, пока тот или другой из них не встретит подходящего для себя Medium. (Об этом говорит уже Окен, „Die Zeugung“). Я заключил бы, вместо этой чудовищной гипотезы, что условием возникновения новой жизни (растительной или животной) является настоящий атмосферный воздух, а не его химическое бездушное подражание (также не воздух, у которого с помощью реагентов (как выше) отнята животворящая сила), так как атмосферный воздух содержит что-то, не воспринимаемое нами (вроде, например, озона), недостающее воздуху искусственному.
|
Encheiresin naturae зовут… и т. д. |
Вообще же, мои illustres confrères, generatio aequivoca до известной степени очевидна a priori, — на том основании, что животные всякого рода действительно существуют. Откуда же, откуда взялись бы они в противном случае, хотя бы сколько-нибудь мыслимым образом? — Что же думают эти господа? С неба, что ли, они свалились? — Единственно возможная мысль — та, что из неорганической природы возникли низшие растения, из их гниющих остатков — низшие животные, а из последних — высшие, последовательными ступенями.
Я не думаю, чтобы эти господа были из жидов, — хотя и чувствую уже что-то вроде Foetor judaicus.
До сих пор философы много старались о том, чтобы поучать свободе воли, я же буду учить всемогуществу воли.
Тяготение к колдовству коренится в сознании, что у нас и у всего мира, наряду с нашей временной природой и временной природой мира, имеется еще и природа вневременная, путь от которой к каждому пункту в пространстве и во времени, а значит, и к каждой материи, одинаково короток. Суеверие же, далее, возникает благодаря амфиболии понятий, — именно, мы просматриваем, что все действия и поступки совершаются уже во времени, следовательно, никакое волшебство невозможно, и, хотя самая воля магична (как я уже часто говорил), но никогда не ее проявление; этот искомый путь от нашей вневременной сущности к каждому пункту во времени хотя и открыт для нашей воли, но не для проявления ее — индивидуума; он ведет,
- ↑ Это сказал и Пуше, 17 января, в виде добавления.
