Дафнис. Я дам ему орлиный нос.
Хлоя. Я дам ему маленький рот.
Дафнис. Я дам ему мужество и сердечную доброту; их он не может унаследовать от тебя.
Хлоя. Я дам ему высокий выпуклый лоб, ум и рассудок: их он не может унаследовать от тебя.
Дафнис. Высокий рост, хорошие зубы и крепкое здоровье — это он получит от нас обоих; поистине, мы оба можем снабдить будущий индивидуум превосходными качествами, — поэтому я вожделею тебя больше, чем всякую другую.
Хлоя. И я так же тебя.
Моя метафизика половой любви ни в коем случае не заключается в „Пире“ Платона, ее нет также и в „Пире“ Ксенофонта. Из произведений новых писателей — в этом типе пример в Антропологии Платнера § 1347—1364. Очень плохой!
Чем больше дарования, тем определеннее индивидуальность, и тем определеннее требования к соответствующей индивидуальности другого пола; из этого следует, что одаренные индивидуумы особенно подходят для страстной любви.
Что иное представляют глубоко-меланхолические стихотворения Байрона, Петрарки и друг., как не выражение отрицания воли к жизни?
Серьезно и строго проведенным монастырским обетом или какой-нибудь иною формой отрицания воли к жизни, собственно говоря, подавляется тот акт утверждения, в силу которого индивидуум получил свое существование.
Кто идет на смерть за свое отечество, тот преодолевает иллюзию, которая ограничивает существование собственной личностью: он распространяет его, существование, на массу людей своего отечества (и этим — на свой вид), в котором (как в этом виде) он продолжает жить.
То же самое происходит, собственно, при всякой жертве, которую
