менно и тотчас же переслал ее Вам. Между тем Ваше Превосходительство до сих пор не удостоили меня ответом, что́ я объясняю себе главным образом тем, что окружающая Вас среда при постоянной перемене Вашего местопребывания и сношения с лицами правительственными, дипломатическими и военными отнимают у Вас слишком много времени и внимания, — мое же сочинение, наоборот, кажется Вам слишком незначительным, так что не остается свободной минуты для письма о нем. С моей стороны было бы слишком дерзко и заносчиво позволить себе хотя малейший оттенок упрека по отношению к Вашему Превосходительству. Но с другой стороны, то убеждение, которое заставило меня послать мое сочинение Вашему Превосходительству, ни в коем случае не обязывает меня подчиняться всем условиям, при которых Вам угодно будет это сочинение читать. От Вас самих я знаю, что для Вас литературная работа всегда была побочным занятием, а практическая жизнь — главным. У меня же — наоборот: то, что я думаю, то, что̀ я пишу, — для меня полно значения и ценности; то, что я испытываю лично и что со мною случается, — для меня второстепенно, даже ничтожно. Поэтому для меня тяжело и мучительно сознание, что у меня нет моей рукописи в течение восьми недель и я не могу иметь даже полной уверенности, что она попала туда, куда я единственно предназначал ее, — хоть это и в высшей степени невероятно; во всяком случае, я не знаю наверное, прочитана она или нет, благосклонно ли она принята или нет, — короче, что́ с ней. Для меня такая неуверенность в том, что принадлежит к единственно важным для меня вещам, неприятна и мучительна; даже временами моя ипохондрия находит здесь пищу для самых отвратительных и неслыханно мрачных мыслей. Чтобы положить конец всему этому и муке ежедневно обманываемого ожидания, выбросить это из головы и совершенно забыть об этом, я прошу Ваше Превосходительство теперь же возвратить мне мое сочинение с ответом или без него, как Вы найдете нужным; во всяком случае, я беру на себя смелость обратиться еще с просьбой уведомить меня двумя лаконическими фразами, читал ли его кто-нибудь кроме Вас, не сделана ли с него часом и копия. Если бы Вы захотели удержать рукопись еще на некоторое время, то будьте добры изложить причины для этого и вообще каким-нибудь ответом успокоить меня на этот счет.
Надеюсь, Ваше Превосходительство, что Вы не истолкуете моей настойчивости в дурную сторону и никогда не усомнитесь в неизменном и глубоком уважении, с каким я пребываю к Вам на всю жизнь.
Дрезден, 3-го сентября 1815.
