только что приведенный в виде предположения и примера?“ — Таково содержание введения и темы, выраженное пространнее и яснее, но вполне правильно и точно.
У кого же останется теперь хотя бы — малейшее сомнение в том, что Королевская Академия спрашивает об источнике, первом начале, основе, последнем познавательном принципе морали? — Но ведь у морали безусловно не может быть иного источника и основы, чем у самой моральности: ибо что теоретически и в идее есть мораль, то практически и реально будет моральностью. Но источником моральности необходимо должно быть последнее основание ко всякому морально добропорядочному поведению: это именно основание должно, таким образом, выставить с своей стороны также и мораль, чтобы опираться и ссылаться на него во всем, что она предписывает человеку, — если только она не желает диктовать свои предписания совершенно произвольно или строить их на ложной основе. Она должна, следовательно, указать это последнее основание всякой моральности: ибо оно служит краеугольным камнем ее научных построений, как в нем же черпает свое начало практическая моральность. Это и есть, бесспорно, то fundamentum philosophiae moralis, о котором спрашивает тема: ясно, стало быть, как день, что тема действительно предлагает искать и выставить принцип этики, „ut principium aliquod Ethicae conderetur“, не в смысле просто высшего предписания, основного правила, а как реальную основу всякой моральности и потому познавательную основу морали. — А меж тем рецензия отрицает это, говоря, что мой трактат не может быть премирован ввиду такого моего понимания задачи. Но так поймет и должен понять ее всякий, кто прочтет тему: это прямо напечатано там в ясных, недвусмысленных выражениях и не может быть толкуемо иначе, пока слова латинского языка сохраняют свой смысл.
Я пустился здесь в подробности: но это дело важное и достойное внимания. Ибо из сказанного с несомненностью явствует, что, по словам Академии, она не задавала вопроса, который, очевидно и бесспорно, ею был задан. Она утверждает напротив, что спрашивала нечто иное. Именно, главным предметом конкурсной темы (только ее можно разуметь под словами ipsum thema) была будто бы связь между метафизикой и моралью. Пусть теперь читатель соблаговолит взглянуть, содержится ли об этом хоть одно слово в самой теме или во введении: ни звука, ни намека даже. Ведь кто спрашивает о связи двух наук, тот должен по крайней мере их обе назвать, — но о метафизике не упоминается ни в теме, ни в введении. Впрочем, вся эта главная фраза в отзыве станет яснее, если вместо
