такое богатство логических форм, расчленений, оборотов, оттенков и всякого рода тонкостей, выраженных в точной грамматической форме с ее флексиями и конструкциями и с частым употреблением sermonis obliqui, различных залогов глагола, — найдем все так безукоризненно-правильным, что это изумительно и мы должны признать здесь очень развитую и стройную науку. Но ее приобретение совершалось на основе восприятия наглядного мира: претворять всю сущность последнего в отвлеченные понятия — это основное занятие разума, которое он может выполнять только посредством языка. Поэтому, изучение речи открывает сознанию весь механизм разума, т. е. самое существо логики. Очевидно, это не может совершаться без великой работы духа и напряженного внимания; силу для них сообщает детям их любознательность, которая могуча, если она видит пред собою истинно полезное и необходимое, и которая только тогда кажется слабой, когда мы желаем навязать ребенку нопосильное для него. Таким образом, изучая язык со всеми его оборотами и тонкостями, ребенок, даже грубо воспитываемый, и тем, что он прислушивается к речам взрослых, и тем, что он говорит сам, совершает развитие своего разума и приобретает в свое достояние ту истинно-конкретную логику, которая заключается не в логических правилах, а непосредственно в их верном применении, — подобно тому как человек с музыкальными способностями изучает гармонию не при помощи нот и генерал-баса, а простой игрою на фортепиано по слуху. Этой логической школы, состоящей в изучении языка, не проходит только глухонемой: вот почему он почти так же неразумен, как животное, если только его не обучают чтению и он таким путем не получает приспособленного к нему, очень искусственного образования, которое становится для него суррогатом указанной мною естественной школы разума.
Наш разум, или сила мышления, как показано выше, имеет своей существенной чертой способность отвлечения, или дар создавать понятия; наличность последнего в сознании и составляет, следовательно, то, что приводит к таким изумительным результатам. Его могущество в этом отношении зиждется в главном на следующем.
Именно потому, что понятия содержат в себе меньше, чем представления, от которых они отвлечены, именно поэтому ими легче владеть, чем последними. Понятия относятся к представ-
