ном лабиринте его диалогов можно лишь длинными окольными путями прийти к главной мысли, которая зато получает бо́льшую ясность. С нашей стороны, подобное требование неизбежно, так как, хотя расчленение нашей единой мысли на многие соображения и составляет единственное средство для ее передачи, но для самой мысли это не существенная, а только искусственная форма. Для того чтобы облегчить изложение и сделать его понятнее, наш труд разделен, по четырем главным точкам зрения, на четыре книги, и родственное, однородное тщательно связано между собою; однако самое содержание его безусловно не допускает прямолинейного течения мысли (как это бывает в исторических работах), а делает неизбежной более извилистую дорогу и потому требует неоднократного изучения книги: только оно уясняет связь каждой части со всякой другой, и лишь все части, взятые вместе, полным светом освещают одна другую[1].
Воля как такая свободна: это следует уже из того, что она, согласно нашему взгляду, есть вещь в себе, опора всякого явления. Последнее же, напротив, как мы знаем, всецело подчинено закону основания, в его четырех формах; и так как мы знаем, что необходимость вполне тождественна со следствием из данного основания, что это — понятия равнозначащие, то все, что относится к явлению, т. е. служит объектом для познающего в качестве индивидуума субъекта, есть, с одной стороны, основание, а с другой — следствие, и в этом последнем качестве оно всецело и необходимо определено и потому ни в каком отношении не может быть иным, чем есть. Таким образом, все содержание природы, вся совокупность ее явлений совершенно необходимы, и необходимость каждой части, каждого явления, каждого события можно всякий раз показать воочию, потому что всегда есть и может быть найдено основание, от которого они в качестве следствия зависят. Это не терпит никакого исключения: это следует из неограниченной власти закона основания. Но с другой стороны, тот же самый мир, во всех своих явлениях, представляет для нас объектность воли, которая, будучи сама не явлением, не представлением или объектом, а вещью в себе, не подчиняется и закону основания, форме всякого объекта, — значит, не определяется как следствие основанием, — значит,
- ↑ Сюда относятся 41—44 главы II-го тома.
