дит из общих понятий и имеет своими руководящими предпосылками отвлеченные мысли, а не определяется мимолетным впечатлением данной минуты; между прочим, этим вовсе не предрешается моральный характер такого действия: оно может быть как дурно, так и хорошо. Об этом подробные разъяснения можно найти в моей Критике кантовской философии (стр. 576 и сл., — 3 изд.; стр. 610 и сл.), а также в Основных проблемах этики (стр. 152, — 2 изд.; стр. 149 и сл.). Наконец, познания из чистого разума — это такие, источник которых лежит в формальной части нашей познавательной способности, — все равно, мыслящей или интуитивной, и которые следовательно, мы можем доводить до нашего сознания a priori, т. е. без помощи опыта: они всегда зиждутся на положениях трансцендентальной или же металогической истины.
Наоборот, такой разум, который из себя, как первоисточника, из собственных средств, доставлял бы материальные познания, выводил бы нас поэтому за все пределы возможного опыта и обогащал положительными сведениями, разум, который должен был бы для этого содержать в себе врожденные идеи — это чистая фикция профессоров философии и порождение страха, вызванного у них Критикой чистого разума. Знают ли эти господа некоего Локка, и читали ли они его? Может быть, один раз, очень давно, поверхностно, отдельные места, в горделивом сознании своего превосходства перед великим человеком, и к тому же в скверном немецком ремесленном переводе: ибо я не замечаю еще, чтобы знание новых языков увеличивалось в той же мере, в какой — да сжалится небо над нами! — уменьшается знание древних. Правда, у этих господ и времени не было заниматься такими старичками: ведь даже настоящее и основательное знакомство с кантовской философией можно найти еще разве только в отдельных, очень немногих, старых головах. Ибо то поколение, которое теперь переживает зрелый возраст, должно было посвятить свои молодые годы творениям «духовного исполина Гегеля», «великого Шлейермахера» и «остроумного Гербарта». Горе, горе, горе! Ведь именно в том и заключается губительное влияние таких университетских знаменитостей, ведь именно тем и вредна проповедь их почтенных сотоварищей по должности и исполненных надежд кандидатов на возрастающую славу героев кафедры, что перед доброй, доверчивой, умственно незрелой молодежью посредственные головы, дюжинные фабричные изделия природы, прославляются как великие умы, как исключения и украшения человечества; и вот она со всею силой юности устрем-
