Оставляя это пока в стороне, мы находим в трех безусловных, к которым, по Канту, должен прийти всякий разум, следующий свойственным ему законам, мы находим три главных предмета, около которых вращалась вся бывшая под влиянием христианства философия, начиная с схоластиков и кончая Хр. Вольфом. Хотя теперь, благодаря названным философам, эти понятия и сделались непосредственно-доступными для всякого простого ума, но это отнюдь еще не доказывает, что они и помимо откровения должны вытекать из естественного развития каждого разума, как свойственные самой его сущности продукты. Чтобы доказать это, следовало бы обратиться к истории и посмотреть, выработали ли их себе древние и неевропейские народы, в особенности индусы, равно как и древнейшие греческие философы, или мы их только им великодушно приписываем и, подобно тому как греки находили всюду своих богов, совершенно неправильно переводим „брама“ индусов и „тьен“ китайцев словом „бог“; и не правильнее ли искать теизма исключительно в иудействе и обеих происходящих из него религиях, последователи которых именно поэтому объединяют сторонников всех прочих религий на земле под именем язычников, а это имя (заметим кстати, в высшей степени бестолковое и невежественное) должно быть изгнано, по крайней мере, из ученого языка, как отождествляющее и сваливающее в один мешок браманистов, буддистов, египтян, греков, римлян, германцев, галлов, ирокезов, патагонцев, караибов, отаитян, австралийцев и т. д. Для попов оно, конечно, весьма удобно, но в ученом мире ему следует немедленно показать дверь: оно может ехать в Англию и найти себе приют в Оксфорде. — Что буддизм, эта наиболее распространенная религия на земле, не знает никакого теизма и с ужасом отворачивается от него, это — вещь вполне доказанная. Что же касается Платона, то я того мнения, что своим, периодически всплывающим у него теизмом, он обязан еврейству. Поэтому Нумений называет его „Moses graecisans“ (см. Clem. Alek. Strom. I, 22. Euseb. praep. evang., XIII, 12 и у Свиды под словом „Нумений“): „Платон не что иное, как Моисей, говорящий по-гречески“, и он бросает ему упрек в том, что он украл (αποσυλησας) свое учение о Боге и творении у Моисея. Климент Александрийский тоже неоднократно возвращается к тому, что Платон знал сочинения Моисея и пользовался ими; например, Strom. I, 25. V, 14 § 90 и т. д. Paedag. II, 10; III, 11; равно как и в Cohortatio ad gentes, в главе 6-й, где, предварительно выругав и осмеяв совсем по-капуцински всех
