маленькаго игрока на трубѣ, грубо подведеннаго къ Дейкграфу. Казалось, что въ его глазахъ и на его устахъ вылилась вся высшая мука мученичества.
— Графъ, вотъ мой сынъ Гидонъ, негодяй, о которомъ я только что разсказывалъ вамъ, заговорилъ грубый бургомистръ, заставляя вертѣться мальчика кругомъ себя самого: вотъ товарищъ спорщиковъ Кларвача, отъявленный лѣнтяй, дурная голова, — который, можетъ быть, отличается всѣми достоинствами пѣнія зяблика и жаворонка, но не имѣетъ ни одного изъ тѣхъ достоинствъ, которыхъ я надѣялся найти въ своемъ сынѣ. Ахъ! мечтать, свистѣть, нѣжничать попустому, слѣдить за ласточками, валяться на спинѣ или грѣться на солнцѣ, точно какой-нибудь тюлень на пескѣ, вотъ что онъ любитъ! представьте себѣ, что съ самаго его рожденія онъ нивъ чемъ не былъ намъ полезенъ. Такъ какъ онъ никогда не помогалъ намъ на фермѣ, я рѣшилъ сдѣлать изъ него матроса и завербовалъ его въ качествѣ юнги на рыбацкую барку… Напрасно! Послѣ трехъ дней, лодка, возвратившаяся въ портъ, привезла его обратно… Посреди работы онъ вдругъ останавливался и смотрѣлъ на облака и волны… Его небрежность и забывчивость навлекли на него нѣсколько тяжелыхъ наказаній, но удары не имѣли большаго значенія для этого дурного юнги, чѣмъ уговоры и просьбы. Въ концѣ концовъ, мнѣ пришлось взять его и опредѣлить на скучную работу: онъ сте-
маленького игрока на трубе, грубо подведенного к Дейкграфу. Казалось, что в его глазах и на его устах вылилась вся высшая мука мученичества.
— Граф, вот мой сын Гидон, негодяй, о котором я только что рассказывал вам, заговорил грубый бургомистр, заставляя вертеться мальчика кругом себя самого: вот товарищ спорщиков Кларвача, отъявленный лентяй, дурная голова, — который, может быть, отличается всеми достоинствами пения зяблика и жаворонка, но не имеет ни одного из тех достоинств, которых я надеялся найти в своем сыне. Ах! мечтать, свистеть, нежничать попустому, следить за ласточками, валяться на спине или греться на солнце, точно какой-нибудь тюлень на песке, вот что он любит! представьте себе, что с самого его рождения он ни в чём не был нам полезен. Так как он никогда не помогал нам на ферме, я решил сделать из него матроса и завербовал его в качестве юнги на рыбацкую барку… Напрасно! После трех дней, лодка, возвратившаяся в порт, привезла его обратно… Посреди работы он вдруг останавливался и смотрел на облака и волны… Его небрежность и забывчивость навлекли на него несколько тяжелых наказаний, но удары не имели большего значения для этого дурного юнги, чем уговоры и просьбы. В конце концов, мне пришлось взять его и определить на скучную работу: он <span style="color:#005000" title="стережет">сте-
