позади кустовъ. Нападающій подбираетъ ея юбки, ощупываетъ ея юное тѣло, схватываетъ его, со вздохомъ, энергично, но не грубо, и овладѣваетъ имъ.
„Аріанъ“! Имя, которое она хотѣла бы крикнуть, узнавъ короля вѣяльщиковъ, застряло у нея въ горлѣ, отъ страха. Она испытаетъ какую-то короткую боль, точно ей нанесли рану въ животъ, затѣмъ сейчасъ же за этимъ слѣдуетъ странное наслажденіе. Стало-ли ея существо двоякимъ? Охваченная какой-то новой симпатіей, она отдавалась не владѣя собой, чтобы растаять въ какомъ-то безконечномъ блаженствѣ.
Въ то время, какъ онъ держитъ ее подъ собой, она чувствуетъ, какъ глаза вѣяльщика умоляютъ ее и она сливаетъ эту мольбу глазъ съ блѣднымъ блескомъ свѣтлячковъ, съ прерывистымъ трещаніемъ кузнечиковъ, замирающими нотками припѣва „страны розъ“, и ритмомъ прежней пѣсенки Аріана:
Van! Vanne!
Vanci! Vanla!
Бродяга поднялся, еще вздыхая, дыша усиленнѣе, чѣмъ во время прошлогоднихъ работъ, и помогая встать ей, въ свою очередь, онъ держитъ ее нѣсколько секундъ въ объятіяхъ, смотритъ на нее съ благодарностью и раскаяніемъ, и удаляется, вполнѣ успокоенный, немного пошатываясь. Она никогда не забыла его загорѣлаго лица, и тѣ зигзаги, которые отмѣчалъ его силуэтъ на
позади кустов. Нападающий подбирает её юбки, ощупывает её юное тело, схватывает его со вздохом, энергично, но не грубо, и овладевает им.
«Ариан»! Имя, которое она хотела бы крикнуть, узнав короля веяльщиков, застряло у неё в горле, от страха. Она испытает какую-то короткую боль, точно ей нанесли рану в живот, затем сейчас же за этим следует странное наслаждение. Стало ли её существо двояким? Охваченная какой-то новой симпатией, она отдавалась, не владея собой, чтобы растаять в каком-то бесконечном блаженстве.
В то время как он держит ее под собой, она чувствует, как глаза веяльщика умоляют ее и она сливает эту мольбу глаз с бледным блеском светлячков, с прерывистым трещанием кузнечиков, замирающими нотками припева «страны роз», и ритмом прежней песенки Ариана:
Van! Vanne!
Vanci! Vanla!
Бродяга поднялся, еще вздыхая, дыша усиленнее, чем во время прошлогодних работ, и помогая встать ей, в свою очередь, он держит ее несколько секунд в объятиях, смотрит на нее с благодарностью и раскаянием, и удаляется, вполне успокоенный, немного пошатываясь. Она никогда не забыла его загорелого лица, и те зигзаги, которые отмечал его силуэт на
