Здѣсь останавливается дневникъ Лорана Паридаля.
Мой несчастный кузенъ покончилъ съ собою въ назначенный день, и такъ какъ онъ сдѣлалъ всѣ распоряженія съ большой предусмотрительностью, онъ былъ погребенъ въ слѣдующій четвергъ, послѣ обѣда, тѣмъ, кого онъ избралъ для этого дѣла.
Но предвидѣлъ ли онъ тѣ непріятности, которыя причинило юному могильщику это предпочтеніе?
Товарищи нашли его въ пятницу утромъ, возлѣ раскопанной могилы, у раскрытаго гроба, въ которомъ покоился мой родственникъ.
Рабочій никогда не могъ объяснить понятнымъ образомъ своимъ судьямъ, почему онъ выкопалъ этого мертвеца и открылъ его гробъ.
Мальчикъ былъ очень простъ, о чемъ свидѣтельствовали его родители и другіе землекопы. Хотя онъ былъ сложенъ, какъ геркулесъ, онъ оставался нѣжнымъ и наивнымъ, какъ ребенокъ. Товарищи даже мучили его. Онъ никогда не пошелъ бы дальше подмастерья садовника, подмастерья землекопа, подмастерья могильщика.
Передъ судомъ онъ показалъ приблизительно слѣдующее:
— Я не знаю, что со мною было. Я услышалъ, что кто-то зоветъ меня повелительнымъ голосомъ и съ мольбой. Мое первое движеніе было бѣжать, но ноги отказывались служить.
Голосъ становился все болѣе и болѣе настой-
Здесь останавливается дневник Лорана Паридаля.
Мой несчастный кузен покончил с собою в назначенный день, и так как он сделал все распоряжения с большой предусмотрительностью, он был погребен в следующий четверг, после обеда, тем, кого он избрал для этого дела.
Но предвидел ли он те неприятности, которые причинило юному могильщику это предпочтение?
Товарищи нашли его в пятницу утром, возле раскопанной могилы, у раскрытого гроба, в котором покоился мой родственник.
Рабочий никогда не мог объяснить понятным образом своим судьям, почему он выкопал этого мертвеца и открыл его гроб.
Мальчик был очень прост, о чем свидетельствовали его родители и другие землекопы. Хотя он был сложен, как геркулес, он оставался нежным и наивным, как ребенок. Товарищи даже мучили его. Он никогда не пошел бы дальше подмастерья садовника, подмастерья землекопа, подмастерья могильщика.
Перед судом он показал приблизительно следующее:
— Я не знаю, что со мною было. Я услышал, что кто-то зовет меня повелительным голосом и с мольбой. Мое первое движение было бежать, но ноги отказывались служить.
Голос становился все более и более настой-
