грудую воришку, и была, видимо, сильно возмущена столь дерзкимъ грабежомъ ея благопріобрѣтеннаго имущества. Сильный ударъ клювомъ и сердитый пискъ обратили грабителя въ поспѣшное бѣгство. Съ этихъ поръ малиновка стала производить свои набѣги на Зоины запасы съ гораздо большею осторожностью и хитростью: она входила теперь въ клѣтку лишь на самое небольшое разстояніе и, замѣтивъ приближающуюся опасность, моментально выскальзывала изъ клѣтки и улетала.
По прошествіи двухъ мѣсяцевъ, Зоя стала настолько ручною, что ее можно было выпускать изъ клѣтки. Она весело и добродушно скакала и перелетывала по комнатѣ и, подобно добросовѣстному таможенному надсмотрщику, неутомимо разыскивала повсюду «живую контрабанду». Чрезвычайно забавно и мило было смотрѣть, какъ она лазила, порывистымъ движеніемъ, по оконнымъ занавѣскамъ и двернымъ портьерамъ, разыскивая въ ихъ складкахъ воображаемыхъ жуковъ и червей.
Зоина опочивальня — подъ кускомъ коры — была недостаточно удобна, и я искала, чѣмъ бы замѣнить ее болѣе удобнымъ. Нашелся пустой кокосовый орѣхъ, съ отверстіемъ на одномъ концѣ, который показался мнѣ весьма подходящимъ для этой цѣли, и я пристроила его въ Зоину клѣтку.
Сначала Зоя — какъ это водится вообще у всѣхъ птицъ — подозрительно сторонилась отъ новаго предмета, попавшаго въ клѣтку, и съ любопытствомъ, но недовѣрчиво, осматривала его съ приличнаго разстоянія. Однако, спустя немного времени, она рѣшалась вскочить на орѣхъ, затѣмъ заглянула въ него и, еще немного спустя, юркнула внутрь. Новая «опочивальня», видимо, очень понравилась Зоѣ; ея удовольствіе выразилось тѣмъ, что она добрый десятокъ разъ вскакивала внутрь орѣха и тотчасъ же снова выскакивала, и, наконецъ, съ видимымъ удовольствіемъ провела въ немъ цѣлый часъ, сидя тамъ совершенно спокойно. Если кто-нибудь проходилъ въ это время мимо нея, то она высовывала свою гладкую и гибкую шейку и внимательно, лукавымъ взглядомъ, провожала проходившаго мимо человека.
Я поставила Зоину клѣтку вблизи моего рабочаго стола и часто играла и болтала съ моею любимицей, что является лучшимъ средствомъ для того, чтобы сдѣлать птицъ ручными и довѣрчивыми. Онѣ скоро выучиваются отвѣчать тихими и привѣтливыми звуками на обращенныя къ нимъ ласковыя слова, и ихъ скучная, одинокая жизнь свѣтлѣетъ и услаждается нашимъ сообществомъ.
Однажды, во время моей отлучки изъ дома на нѣсколько часовъ, случилась презабавная исторія. Клѣтка Зои стояла на солнцѣ, и одна изъ нашихъ дѣвушекъ, взявшаяся присматривать за птичкой, пока меня не будетъ дома, застала ее, къ великому своему испугу, въ такомъ состояніи, будто она совсѣмъ уже олизка къ смерти: сидитъ на полу клѣтки, голова повисла, клювъ широко раскрытъ, перья растопырены. Казалось, еще нѣсколько минутъ — и птичка будетъ мертва. Сбѣжалась вся прислуга и, окруживъ клѣтку, безпомощно стояла и тревожно шептала: «Ну, что-то скажетъ теперь наша барыня!» Какъ
грудую воришку, и была, видимо, сильно возмущена столь дерзким грабежом её благоприобретённого имущества. Сильный удар клювом и сердитый писк обратили грабителя в поспешное бегство. С этих пор малиновка стала производить свои набеги на Зоины запасы с гораздо большею осторожностью и хитростью: она входила теперь в клетку лишь на самое небольшое расстояние и, заметив приближающуюся опасность, моментально выскальзывала из клетки и улетала.
По прошествии двух месяцев, Зоя стала настолько ручною, что её можно было выпускать из клетки. Она весело и добродушно скакала и перелётывала по комнате и, подобно добросовестному таможенному надсмотрщику, неутомимо разыскивала повсюду «живую контрабанду». Чрезвычайно забавно и мило было смотреть, как она лазила, порывистым движением, по оконным занавескам и дверным портьерам, разыскивая в их складках воображаемых жуков и червей.
Зоина опочивальня — под куском коры — была недостаточно удобна, и я искала, чем бы заменить её более удобным. Нашёлся пустой кокосовый орех, с отверстием на одном конце, который показался мне весьма подходящим для этой цели, и я пристроила его в Зоину клетку.
Сначала Зоя — как это водится вообще у всех птиц — подозрительно сторонилась от нового предмета, попавшего в клетку, и с любопытством, но недоверчиво, осматривала его с приличного расстояния. Однако, спустя немного времени, она решалась вскочить на орех, затем заглянула в него и, ещё немного спустя, юркнула внутрь. Новая «опочивальня», видимо, очень понравилась Зое; её удовольствие выразилось тем, что она добрый десяток раз вскакивала внутрь ореха и тотчас же снова выскакивала, и, наконец, с видимым удовольствием провела в нём целый час, сидя там совершенно спокойно. Если кто-нибудь проходил в это время мимо неё, то она высовывала свою гладкую и гибкую шейку и внимательно, лукавым взглядом, провожала проходившего мимо человека.
Я поставила Зоину клетку вблизи моего рабочего стола и часто играла и болтала с моею любимицей, что является лучшим средством для того, чтобы сделать птиц ручными и доверчивыми. Они скоро выучиваются отвечать тихими и приветливыми звуками на обращённые к ним ласковые слова, и их скучная, одинокая жизнь светлеет и услаждается нашим сообществом.
Однажды, во время моей отлучки из дома на несколько часов, случилась презабавная история. Клетка Зои стояла на солнце, и одна из наших девушек, взявшаяся присматривать за птичкой, пока меня не будет дома, застала её, к великому своему испугу, в таком состоянии, будто она совсем уже близка к смерти: сидит на полу клетки, голова повисла, клюв широко раскрыт, перья растопырены. Казалось, ещё несколько минут — и птичка будет мертва. Сбежалась вся прислуга и, окружив клетку, беспомощно стояла и тревожно шептала: «Ну, что-то скажет теперь наша барыня!» Как
