подавать къ своему столу мертвыя тѣла, трупы, и поглощалъ въ своемъ желудкѣ члены, которые за минуту передъ тѣмъ блеяли, мычали, ходили и видѣли? Какъ могла его рука вонзить ножъ въ сердце чувствующаго существа? Какъ могли его глаза выдержать зрѣлище убійства? какъ могъ онъ смотрѣть на беззащитное животное, которое рѣжутъ, обдираютъ, свѣжуютъ? Какъ могъ онъ вынести видъ трепешущаго мяса? какъ его запахъ не перевернулъ въ немъ душу? какъ не испыталъ онъ отвращенія, омерзенія, ужаса, когда пришлось омывать грязь этихъ ранъ, отчищать покрывавшую ихъ черную и запекшуюся кровь?
Ободранныя кожи ползли по землѣ; Мясо на вертелѣ мычало надъ огнемъ; Человѣкъ не могъ ѣсть его безъ дрожи И слышалъ его стоны въ своемъ желудкѣ.
«Вотъ, что онъ долженъ былъ воображать и чувствовать, когда впервые преодолѣлъ природу, чтобы устроить это отвратительное пиршество, когда впервые взалкалъ живого существа, когда пожелалъ питаться животнымъ, которое еще паслось, и объяснилъ, какъ нужно зарѣзать, отсвѣжевать и спечь овцу, лизавшую ему руки. Удивляться нужно тѣмъ, которые начали эти жестокія пиршества, а не тѣмъ, которые отказываются отъ нихъ; притомъ первые могли оправдывать свое варварство извиненіями, которыхъ нѣтъ для нашего, отсутствіе которыхъ дѣлаетъ насъ во сто разъ болѣе варварами, чѣмъ были они.
«Смертные, возлюбленные богами, —сказали бы намъ эти первые люди, —сравните времена, посмотрите, какъ вы счастливы и какъ несчастны были мы! Только что созданная земля и отягощенный испареніями воздухъ не были еще покорны порядку временъ года, непостоянное теченіе рѣкъ размывало берега; пруды, озера, глубокія болота покрывали три четверти земной поверхности, остальная четверть была одѣта безплодными пустырями и лѣсами. Земля еще не производила никакихъ добрыхъ плодовъ; у насъ еще не было никакихъ земледѣльческихъ орудій; мы не успѣли ими пользоваться, и время жатвы никогда не наступало для тѣхъ, кто ничего не сѣялъ. Такимъ образомъ голодъ не разлучался съ нами. Зимою мохъ и древесная кора были нашими обычными блюдами. Молодые корни пырея и вереска были нашимъ лакомствомъ; когда же людямъ удавалось найти орѣхи или жолуди, они плясали отъ радости вокругъ дуба или бука, подъ звуки сельской пѣсни, величая землю своей кормилицей и матерью; это былъ ихъ единственный праздникъ, ихъ единственныя игры; вся остальная часть жизни человѣческой была сплошное горе, трудъ и бѣдствіе.
«Наконецъ, когда обнаженная, голая земля не давала намъ ничего, мы, принужденные оскорбить природу ради спасенія своей жизни, ѣли товарищей нашихъ бѣдъ, чтобъ не умереть вмѣстѣ съ ними. Но вы, жестокіе люди, что заставляетъ васъ проливать кровь? Посмотрите, какое изобиліе окружаетъ васъ! сколько плодовъ рождаетъ вамъ земля! какое богатство даютъ вамъ поля и виноградники! сколько животныхъ предлагаютъ вамъ молоко для питанія и руно для одежды! чего-же еще вы требуете отъ нихъ и какое бѣшенство побуждаетъ васъ, пресыщенныхъ благами и заваленныхъ съѣстными припасами..
