дѣло случая; вмѣнять его несправедливо, это значитъ вознаграждать или наказывать за то, что родился въ той или другой странѣ. Осмѣливаться говорить, что Богъ судитъ насъ именно такъ, значитъ оскорблять его правосудіе.
Или всѣ религіи хороши и пріятны Богу, или, если есть одна, которую онъ предписываетъ людямъ и за непризнаніе которой караетъ, то онъ далъ ей вѣрные и очевидные признаки, по которымъ ее можно отличить и признать, какъ единственную истинную; эти признаки во всѣ времена и во всѣхъ мѣстахъ одинаково очевидны для всѣхъ людей, великихъ и малыхъ, ученыхъ и невѣждъ, Европейцевъ, Индѣйцевъ, Африканцевъ, дикарей. Если бъ существовала религія, внѣ которой не было бы спасенія отъ вѣчныхъ мукъ, и если бы въ какомъ-нибудь уголкѣ міра нашелся бы хоть одинъ добросовѣстный смертный, который не былъ бы пораженъ ея очевидностью, то Богъ этой религіи былъ бы самымъ несправедливымъ и жестокимъ изъ тирановъ.
Будемъ же серьезно искать истину, не станемъ ничего уступать праву рожденія и авторитету отцовъ и пастырей, но подвергнемъ суду совѣсти и разума все, чему они учили насъ съ дѣтства. Пусть ихъ кричать: смири свой разумъ; это можетъ сказать мнѣ и тотъ, кто желаетъ меня обмануть; мнѣ нужно разумное основаніе, чтобъ смирять свой разумъ.
Вся теологія, которую я могу пріобрѣсти самъ по себѣ, созерцаніемъ вселенной и правильнымъ употребленіемъ моихъ способностей, ограничивается тѣмъ, что я вамъ только что объяснилъ. Чтобы знать болѣе, приходится прибѣгнуть къ чрезвычайнымъ средствамъ. Такимъ средствомъ не можетъ быть авторитетъ людей; такъ какъ ни одинъ человѣкъ не принадлежитъ къ другому роду, чѣмъ я, все, что любой человѣкъ знаетъ естественно, могу узнать и я, и другой человѣкъ можетъ ошибаться такъ же какъ я: если я вѣрю тому, что онъ говоритъ, то не потому, что онъ это говоритъ, а потому, что онъ это доказываете Итакъ, свидѣтельство людей есть въ сущности ничто иное, какъ свидѣтельство моего разума, и ничего не прибавляетъ къ тѣмъ естественнымъ средствамъ, которыя далъ мнѣ Богъ для познанія истины.
Апостолъ истины, что же вы можете мнѣ сказать, чему бы я не былъ судьей? Самъ Богъ говорилъ; слушайте его откровеніе. Это другое дѣло. Богъ говорилъ! вотъ подлинно великое слово. Кому же онъ говорилъ? Онъ говорилъ людямъ. Почему же я ничего не слышалъ? Онъ поручилъ другимъ людямъ передать вамъ его слово. Понимаю: люди будутъ говорить мнѣ, что говорилъ Богъ. Я предпочелъ бы выслушать самого Бога; ему это не доставило бы лишняго труда, а я былъ бы гарантированъ отъ соблазна. Онъ гарантируетъ васъ отъ него, удостовѣряя миссію своихъ посланниковъ. Какимъ образомъ? Чудесами. Гдѣ же эти чудеса? Въ книгахъ. Кто же написалъ эти книги? Люди. А кто видѣлъ эти чудеса? Люди, которые свидѣтельствуютъ о нихъ. Какъ! вѣчно человѣческія свидѣтельства! Вѣчно люди, которые сообщаютъ мнѣ о томъ, что сообщили другіе люди. Сколько людей между Богомъ и мною! Посмотримъ все-таки, разберемъ, сравнимъ, провѣримъ. О! если бы Богу угодно было избавить меня отъ всего этого труда, — неужели я служилъ бы ему менѣе усердно?
