житейскихъ неудачахъ, о постоянствѣ своей супруги, объ утѣшеніи, которое онъ нашелъ въ союзѣ съ нею, о тихой и мирной жизни,которую они ведутъ въ своемъ уголкѣ, не упоминая ни единымъ словомъ о молодой особѣ; все это составляетъ пріятный и трогательный разсказъ, котораго нельзя слушать безъ участья. Эмиль, взволнованный, тронутый, перестаетъ ѣсть, чтобы слушать. Наконецъ, въ томъ мѣстѣ, гдѣ честнѣйшій изъ мужей съ особеннымъ увлеченіемъ говоритъ о достойнѣйшей изъ женъ, юный путешественникъ, внѣ себя, схватываетъ и пожимаетъ руку мужа, а другою хватаетъ руку жены и склоняется надъ нею, орошая ее слезами восторга. Наивное увлеченіе молодого человѣка трогаетъ всѣхъ; дѣвушкѣ же, болѣе, чѣмъ кто либо, чувствительной къ этому проявленію сердечной доброты, кажется, будто передъ нею Телемакъ, тронутый горестями Филоктета. Она украдкой всматривается въ него, и не находитъ въ немъ ничего, что противорѣчило бы ея впечатлѣнію. Онъ держитъ себя свободно, но безъ заносчивости; манеры его живы, но не вѣтрены; чувствительность смягчаетъ его взглядъ, дѣлаетъ трогательной его физюномію; видя, что онъ плачетъ, молодая особа готова смѣшать свои слезы съ его слезами. Несмотря на такой законный поводъ, тайный стыдъ удерживаетъ ее; она уже упрекаетъ себя за слезы, готовыя навернуться на ея глазахъ, какъ будто ей не подобаетъ проливать ихъ изъ за своей семьи.
Мать, которая съ самаго начала ужина не переставала слѣдить за ней, видитъ ея замѣшательство, и, чтобы дать ей возможность оправиться, отсылаетъ ее за чѣмъ то. Минуту спустя молодая дѣвушка возвращается, почти не оправившись отъ смущенія, которое бросается въ глаза всѣмъ. Мать ласково говоритъ ей: Софи, успокойтесь, неужели вы не перестанете оплакивать бѣдствія вашихъ родителей? Вы, которая служите для нихъ утѣшеніемъ, не должны чувствовать эти бѣдствія сильнѣе, чѣмъ они сами.
Вы замѣтили бы, какъ вздрогнулъ Эмиль, услышавъ имя Софи. Пораженный этимъ дорогимъ именемъ, онъ, встрепенувшись, бросаетъ взглядъ на ту, которая осмѣливается носить его. Софи, о Софи! не васъ ли ищетъ мое сердце? Не васъ ли любитъ мое сердце? Онъ наблюдаетъ за ней, разсматриваетъ ее съ смѣшаннымъ чувствомъ довѣрія и опасенія. Онъ не видитъ именно того лица, которое рисовалъ себѣ и не знаетъ, лучше или хуже то, которое онъ видитъ. Онъ изучаетъ каждую черту, слѣдитъ за каждымъ движеніемъ, каждымъ жестомъ; находитъ для всего тысячи смутныхъ толкованій; онъ отдалъ былъ полъ-жизни, чтобы услышать отъ нея хоть слово. Онъ поглядываетъ на меня, безпокойный и смущенный; въ глазахъ его я читаю сотню вопросовъ, сотню упрековъ. Онъ какъ будто говоритъ мнѣ при каждомъ взглядѣ: будьте моимъ руководителемъ, пока есть время; если мое сердце будетъ увлечено и обмануто, я не вынесу этого.
На свѣтѣ нѣтъ человѣка, менѣе способнаго притворяться, чѣмъ Эмиль. Какъ же скрыть ему величайшее волненіе, какое онъ когда-либо испытывалъ въ жизни, среди четырехъ свидѣтелей, которые слѣдятъ за нимъ, и изъ которыхъ самый разсѣянный съ виду въ дѣйствительности самый внимательный? Его разстройство не ускользаетъ отъ внимательныхъ глазъ Софи; а его глаза даютъ ей понять,
