сложеннаго, хорошо развитаго тѣломъ и духомъ, сильнаго, здороваго, проворнаго, ловкаго, крѣпкаго, исполненнаго смысла, разума, доброты, человѣчности, обладающаго нравственностью, вкусомъ, любящаго прекрасное, дѣлающаго добро, свободнаго отъ власти жестокихъ страстей, избавленнаго отъ ига мнѣнія, но подчиненнаго голосу мудрости и покорнаго голосу дружбы, обладающаго всѣми полезными и многими пріятными талантами, равнодушнаго къ богатству, такъ какъ его рессурсы заключаются въ его рукахъ, и что бы ни случилось, онъ не боится остаться безъ куска хлѣба. Вотъ онъ опьяненъ теперь зарождающейся страстью: сердце его открывается для перваго пыла любви, сладкая иллюзія создаетъ для него новый міръ восторговъ и наслажденій; онъ любитъ милый предметъ, милый еще болѣе по своему характеру, чѣмъ по своей наружности; онъ надѣется, онъ ждетъ взаимности, которой чувствуетъ себя достойнымъ. Ихъ первая склонность возникла изъ сродства душъ, изъ согласія честныхъ чувствъ; эта склонность должна быть прочной. Онъ отдается довѣрчиво, даже разумно, самому очаровательному бреду, безъ опасенія, безъ сожалѣнія, безъ смущенія, безъ всякой тревоги, кромѣ той, которая неразлучна съ чувствомъ счастья. Чего не хватаетъ для его счастья? Смотрите, ищите, придумывайте, что еще нужно ему, и что можно приладить къ тому, чѣмъ онъ уже обладаетъ. Онъ соединяетъ всѣ, блага, которыми можно обладать заразъ; прибавить къ нимъ еще какое-нибудь можно лишь въ ущербъ другому; онъ счастливъ, насколько можетъ быть счастливъ человѣкъ. Стану-ли я въ такую минуту укорачивать этотъ счастливый удѣлъ? возмущать такое чистое наслажаеніе? Ахъ! вся цѣнность жизни въ блаженствѣ, которое онъ вкушаетъ. Могу-ли я дать ему что-нибудь равноцѣнное взамѣнъ того, что отниму? Даже завершивъ его блаженство, я отниму у него его главную прелесть. Надѣяться на это высшее блаженство во сто разъ слаще, чѣмъ достигнуть его; имъ лучше пользоваться, ожидая его, чѣмъ вкушая. О добрый Эмиль, люби и будь любимымъ! Наслаждайся задолго до обладанія; наслаждайся разомъ любовью и невинностью; создавай свой рай на землѣ въ ожиданіи другого; я не стану укорачивать для тебя это счастливое время жизни; я буду ткать для тебя чары; я продлю его насколько возможно. Увы! ему долженъ наступить конецъ, и скоро; но я постараюсь, по крайней мѣрѣ, чтобы оно длилось въ твоей памяти, и чтобы ты никогда не раскаявался въ томъ, что вкушалъ его. .
Эмиль не забываетъ о томъ, что мы должны вернуть вещи. Какъ только онѣ готовы, мы наннмаемъ лошадей, катимъ во всю прыть; на этотъ разъ, отправляясь, онъ желаетъ уже быть на мѣстѣ. Когда сердце открывается для страстей, оно открывается для житейской скуки. Если я не даромъ потерялъ время, то его жизнь не вся будетъ наполнена ею.
Къ несчастью дорога очень извилистая и плохая. Мы сбиваемся съ пути; онъ первый замѣчаетъ это и не приходя въ нетерпѣніе, не жалуясь, сосредоточиваетъ все свое вниманіе на томъ, чтобы отыскать дорогу; онъ долго блуждаетъ, не узнавая ее, и все время сохраняетъ хладнокровіе. Вы не придаете этому значенія, но я придаю очень большое, зная его пылкую натуру: я вижу плодъ заботъ, кото-
