вора, вожди народа, избранные подъ какими угодно именами, сдѣлаться чѣмъ либо больше должностныхъ лицъ, которымъ народъ поручилъ исполнять законы; не обязаны ли эти вожди ему отчетомъ въ своемъ управленіи, и не подчинены ли они сами законамъ, которые имъ поручено блюсти.
Если народъ не можетъ отчуждать своего верховнаго права, то можетъ ли онъ ввѣрять его на время? Можетъ ли онъ дать себѣ господина? Можетъ ли онъ дать себѣ представителей. Это важный вопросъ, заслуживающий обсужденія.
Если народъ не можетъ имѣть ни суверена, ни представителей, то мы изслѣдуемъ, какимъ образомъ онъ можетъ самъ выносить свои законы; слѣдуетъ ли ему имѣть много законовъ; слѣдуетъ ли ему часто мѣнять ихъ; удобно ли великому народу быть своимъ собственнымъ законодателемъ.
Былъ ли римскій народъ великимъ народомъ?
Хорошо ли, что есть великіе народы?
Изъ предыдушихъ разсужденій слѣдуетъ, что въ государствѣ есть промежуточное тѣло между подданными и сувереномъ; это промежуточное тѣло, состоящее изъ одного или нѣсколькихъ членовъ, обязано заботиться о государственномъ управленіи, исполненіи законовъ и поддержаніи государственной и политической свободы.
Члены этого корпуса называются чиновниками (magistrats) или королями (rois), то-есть правителями. Весь корпусъ, разсматриваемый со стороны людей, которые его составляютъ, называется государемъ (prince), а разсматриваемый со стороны своего дѣйствія, онъ называется правительствомъ (gouvernement).
Если мы разематриваемъ дѣйствіе цѣлаго тѣла дѣйствующаго на себя самого, то-есть, отношеніе цѣлаго къ цѣлому или суверена къ государству, то можемъ сравнить это отношеніе съ отношеніемъ крайнихъ членовъ непрерывной пропорціи, средній членъ которой представляетъ правительство. Чиновникъ получаетъ отъ суверена приказы и передаетъ ихъ народу; и, принимая все въ соображеніе, его произведеніе или его власть представляетъ ту же степень, что произведеніе или власть гражданъ, которые являются съ одной стороны подданными, а съ другой сувереномъ. Нельзя измѣнить ни одного изъ этихъ трехъ членовъ, не нарушивъ этимъ самымъ пропорціи. Если суверенъ хочетъ управлять, или если государь хочетъ законодательствовать, или если подданный отказывается повиноваться, порядокъ смѣняется безпорядкомъ, и въ разладившемся государствѣ водворяется деспотизмъ или анархія.
Предположимъ, что государство состоитъ изъ десяти тысячъ гражданъ. Суверенъ можетъ разсматриваться только коллективно и въ цѣломъ, но каждый частный человѣкъ, какъ подданный, имѣетъ индивидуальное и независимое существованіе. Такимъ образомъ суверенъ относится къ подданному какъ десять тысячъ къ единицѣ, то-есть каждый членъ государства обладаетъ лишь десятитысячной долей суверенной власти, хотя подчиненъ ей весь цѣликомъ. Если народъ состоитъ изъ ста тысячъ человѣкъ, положеніе подданныхъ не измѣняется и каждый несетъ на себѣ всю тяжесть законовъ, хотя его голосъ, уменьшившійся до одной стотысячной, оказываетъ вдесятеро меньше вліянія на ихъ установленіе. Такимъ
