даютъ намъ средство безпрестанно сопоставлять тѣ и другіе и такимъ образомъ избавляться отъ всѣхъ. Далеко не одно и тоже имѣть сношенія съ иностранцами, проживающими у насъ и живущими у себя дома. Въ первомъ случаѣ они всегда относятся къ странѣ, въ которой живутъ, съ извѣстной снисходительностью, заставляющей ихъ скрывать то, что они думаютъ о ней, или думать о ней болѣе благопріятно; вернувшись домой, они относятся къ ней свободно и судятъ справедливо. Я былъ бы очень доволенъ, если бъ иностранецъ, съ которымъ я имѣю сношенія, видѣлъ мою страну, но я спросилъ бы его мнѣніе о ней только у него на родинѣ.
Употребивъ почти два года на посѣщеніе нѣкоторыхъ большихъ государствъ Европы и гораздо большаго числа маленькихъ; изучивъ два или три главныхъ языка; ознакомившись съ дѣйствительно интересными вещами по части естественной исторіи, правленія, искусствъ, людей, Эмиль, пожираемый нетерпѣніемъ, предупреждаем меня, что нашъ срокъ близится къ концу. Тогда я говорю ему: Ну, другъ мой! вы помните главную цѣль нашихъ путешествій; вы видѣли, вы наблюдали: каковъ же окончательный результатъ вашихъ наблюденій? На чемъ вы рѣшили.
Или я ошибся въ отношеніи моего метода, или онъ долженъ отвѣтить приблизительно слѣдующее:
«На чемъ я рѣшилъ? Оставаться такимъ, какимъ вы меня сдѣлали, и не прибавлять добровольно никакихъ другихъ цѣпей къ тѣмъ, которыми обременяютъ меня природа и законы. Чѣмъ больше я изслѣдую дѣло людей въ ихъ учрежденіяхъ, тѣмъ яснѣе вижу, что желая быть независимыми, они становятся рабами и самую свободу тратятъ на тщетныя усилія обезпечить ее. Чтобъ не уступать потоку вещей, они создаютъ себѣ тысячи привязанностей, а затѣмъ, желая ступить шагъ, не могутъ, и удивляются, что ихъ держитъ все. Мнѣ кажется, что для того, чтобы сдѣлать себя свободнымъ, не нужно ничего дѣлать, достаточно не хотѣть перестать быть свободнымъ. Это вы, учитель, сдѣлали меня свободнымъ, научивъ уступать необходимости. Пускай она приходитъ, когда ей угодно, я покорюсь ей безъ сопротивленія; и такъ какъ я не хочу бороться съ нею, то не привязываюсь ни къ чему, что могло бы удерживать меня. Въ моихъ путешествіяхъ я искалъ, не найдется ли такого уголка земли, гдѣ я могъ бы быть абсолютно своимъ, но развѣ есть мѣсто среди людей, гдѣ можно не зависѣть отъ ихъ страстей? Взвѣсивъ все, я даже нашелъ, что мое желаніе было противорѣчивымъ; такъ какъ, еслибы я не держался ни за что другое, то во всякомъ случаѣ держался бы за ту землю, на которой поселился; моя жизнь была бы связана съ этой землей, какъ жизнь дріадъ съ ихъ деревьями; я нашелъ, что такъ какъ власть и свобода два несовмѣстимыхъ слова, то я могъ бы сдѣлаться господиномъ хижины, только переставъ быть господиномъ самому себѣ.
Hoc erat in votis, modus agri nonita magnus.
«Я помню, что мое состояніе было причиной нашихъ изысканій. Вы доказывали очень основательно, что я не могу сохранить одновременно мое богатство и мою свободу: но желая, чтобы я былъ одновременно свободнымъ и лишеннымъ потребностей, вы желали двухъ несовмѣстимыхъ вещей, такъ какъ сбросить съ себя зависимость отъ людей я могъ бы, только вернувшись къ зависимости отъ
