Жанъ-Жакъ.
Нельзя-ли предложить сдѣлку доброму Роберу? Пусть онъ уступить моему маленькому другу и мнѣ уголокъ своего сада для обработки, съ условіемъ получить половину продуктовъ.
Роберъ.
Я уступаю его вамъ безъ всякихъ условій. Но помните, что я обработаю ваши бобы, если вы будете трогать мои дыни.
Въ этомъ опытѣ сообщенія дѣтямъ первоначальныхъ понятій, видно, какъ идея собственности естествннно восходитъ къ праву перваго завладѣнія посредствомъ труда. Это ясно, опредѣленно, просто, и всегда доступно пониманію ребенка. Отсюда до права собственности и обмѣна только шагъ, послѣ котораго нужно остановиться.
Ясно также, что объясненіе, которое я умѣщаю здѣсь на двухъ страницахъ, потребуетъ, быть можетъ, цѣлаго года на практикѣ; такъ какъ на пути развитія моральныхъ идей надо подвигаться крайне медленно, и какъ можно прочнѣе закрѣплять каждый шагъ. Молодые наставники, обдумайте, прошу васъ, этотъ примѣръ, и помните, что ваши уроки во всемъ должны заключаться болѣе въ дѣйствіяхъ, чѣмъ въ словахъ; такъ какъ дѣти легко забываютъ то, что они говорили и то, что имъ говорили, но не то, что они дѣлали и что имъ дѣлали.
Подобныя наставленія должны даваться, какъ я уже говорилъ, раньше или позже, смотря по тому, замедляетъ или ускоряетъ ихъ необходимость спокойный или бурный характеръ воспитанника; ихъ примѣненіе вызывается очевидностью, которая бросается въ глаза; но чтобы не упустить изъ вида ничего важнаго въ трудныхъ обстоятельствахъ, приведемъ еще примѣръ.
Вашъ непокладистый ребенокъ портитъ все, къ чему прикоснется; не сердитесь; удаляйте отъ него то, что онъ можетъ испортить. Онъ ломаетъ мебель, которой пользуется; не торопитесь давать ему новую: пусть онъ почувствуетъ непріятность лишенія. Онъ разбиваетъ стекла въ окнахъ своей комнаты; предоставьте вѣтру дуть въ неё днемъ и ночью, не безпокойтесь насчетъ простуды; лучше ему схватить насморкъ, чѣмъ вырасти безумцемъ. Никогда не жалуйтесь на неудобства, которыя онъ вамъ причиняетъ, но устраивайте такъ, чтобы онъ первый ихъ чувствовалъ. Наконецъ, вы приказываете вставить новыя стекла, по прежнему ничего не говоря. Онъ и ихъ разбиваетъ; тогда измѣните методъ; скажите ему сухо, но безъ гнѣва; стекла мои; они вставлены моими заботами; я хочу сберечь ихъ. Затѣмъ вы запираете его въ темную комнату безъ оконъ. Этотъ новый пріемъ заставляетъ его кричать, бѣсноваться; никто его не слушаетъ. Вскорѣ онъ устаетъ и измѣняетъ тонъ; онъ жалуется, плачетъ; является слуга, буянъ проситъ выпустить его. Не стараясь найти предлогъ для отказа, слуга отвѣчаетъ: я тоже долженъ беречь стекла, и уходитъ. Наконецъ, послѣ того какъ ребенокъ провелъ въ такомъ положеніи нѣсколько часовъ, достаточно долго для того, чтобы соскучиться и запомнить его, кто-нибудь надоумляетъ его предложить вамъ соглашеніе, въ силу котораго вы возвращаете ему свободу, а онъ не будетъ больше бить стекла. Ничего лучшаго онъ не требуетъ. Онъ проситъ позвать васъ; вы являетесь; онъ дѣлаетъ вамъ свое предложеніе, а
