шились от языческих понятий»,— говорит Губарев, посетивший Березовский округ. «Остяки окрещены 150 лет назад,— пишет другой очевидец,— но руководствуются внешними обрядами, и иконы лежат в заднем углу или под лавкой и вынимаются в редких случаях при приезде священника». Начальник тобольской губернии в своем отчете за 1864 год свидетельствует то же. Обращённые в православие буряты и якуты остаются при прежних суевериях и продолжают сноситься с шаманами (см. Шашков. Инородцы в XIX ст.). «Это наружное принятие русской веры,— по словам Щапова,— не приносит им пользы, не просвещает их действительно и существенно». Весьма часто неумелые и неспособные проповедники христианства только вооружают и озлобляют инородческие племена своими приемами; создав несколько обращённых, они предпринимают гонение на остальную массу язычников, вооружают инородческое население и отталкивают от обращения. Таков, между прочим, характер миссионерской деятельности в Сибири. Миссионерских центров было весьма немного, но и в них выразились все недостатки низшего духовенства и монашества, а также известная деморализация его. Миссионер в Сибири далеко не был человеком, высоко сознающим свои задачи изучения народности и её духа, прежде, чем приняться изменять миросозерцание, он не был даже человеком образованным. Изолированность и замкнутость самого его доводила до отчаяния, не принося пользы окружающей среде.
Наиболее заметной и отличающейся культурным и просвещённым характером явилась деятельность алтайской миссии; благодаря усилиям и плану основателя её, архимандрита Макария, среди алтайцев были некоторые успехи обращения, хотя число обращённых крайне невелико — в 50 лет существования в миссии было крещено при всей энергии до 5 000, т. е. по 100 на год, хотя штат миссии всегда состоял из нескольких человек духовенства. Ныне находится в алтайской миссии 12 миссионеров и 22 лица в звании причетников. Алтайская миссия рядом с обращением в христианство стремится новокрещённых приучить и к осёдлости. Но это чаще запугивает кочевников, осёдлость же прививается только благодаря русским крестьянам, живущим в деревнях миссионеров.
Жалкая жизнь новокрещённых осёдлых инородцев не раз обращала внимание всех путешественников: Радлова в Алтае, Катрена среди васьюганских остяков, миссионера Аргентова
