не населяет ее лешими, русалками и даже никогда не задумывается, на чём земля стоит».
То же повторилось и с историческими преданиями. Сибиряк не задумывается и не подозревает своего кровного родства с коренным русским человеком; напротив, он считает себя русским, а на русского поселенца смотрит как на совершенно чуждого ему человека и сомневается в его русской национальности. Это забвение о своем происхождении приводит сибиряка к забавному толкованию даже известных ему исторических фактов, касающихся жизни первоначальных русских колонизаторов: так в отдалённых местах Восточной Сибири предполагают, что Ермак, пришелец из России, покорил прадедов, исконных русских обитателей Сибири, и привел их на подданство царю, или что в старину буряты делали набеги на русских коренных обитателей Сибири, чтобы выгнать их из домов и овладеть землёй, всегда принадлежавшей русским[1]. Сибиряк забыл не только вынесенную из России, но и собственную историю. Это отсутствие исторических традиций объясняется постоянными приливами и смешением населения, его разнородностью, как и отдалённостью от центра истории. Всё это положило на сибиряка печать известного индифферентизма. В истории после Петра оно редко принимало участие в общей судьбе государства, сами события сюда доносились смутно и нередко вели к недоразумениям, как, например, внезапный бунт тарских жителей, не признавших акта о наследии Петра I. Народные волнения, как пугачёвский бунт, едва коснувшись западных частей, дошли до Сибири в смутных преданиях и рассказах.
Войны, государственная жизнь не возбуждали здесь особого патриотизма. Во время Отечественной войны 1812 г. в Иркутске были построены триумфальные ворота, говорит предание, для приёма Наполеона; исторические торжества не возбуждали особенного воодушевления. Недавно один забайкальский город отказывался чем-либо ознаменовать память Петра I, и если на восточной окраине где-нибудь устраивались собрания и читались натянутые спичи в память заслуг Ломоносова, то это были демонстрации только заезжего образованного сословия, в которых сибирское население играло пассивную роль. Пристрастия к историческим лицам, к историческим рассказам здесь не замечается. Память Ермака мы находим уважаемой
——————
- ↑ Очерк сельской жизни в Сибири. Рассказ «Коршуновцы».
