А здесь, в Исходе, на горе Синайской бог не только разговаривает с Моисеем, но еще так, что все слышат его голос.
«И сказал господь Моисею: вот я приду к тебе в густом облаке (темна вода в облацех! — Ем. Я.), дабы слышал народ, как я буду говорить с тобою, и поверил тебе навсегда» (XIX, 9).
Но если бог живет на горе, если он разговаривает, отчего же не пустить к нему всех евреев? Пусть бы они разок на него взглянули, поразились его величием, услышали бы его голос. Но как раз этого-то и боялся библейский герой Моисей, этого-то и боятся все попы, и все это сочинено. Сказка эта в свою очередь должна была служить средством укрепить в народе почтение к жрецам (попам), как к особой породе людей, с которой бог изволит разговаривать, не то что с простым смертным.
Но библейский автор идет дальше. Чтобы массы поверили, будто на горе обитает господь бог, надо было их запугать сначала. И Моисей это проделывает. Он говорит евреям: мне сам бог велел вам сказать, что если вы будете его слушаться, если исполните его законы (а каковы эти законы, мы еще посмотрим), то он вас озолотит. А если не исполните, отомстит вам.
«…И воззвал к нему господь с горы, говоря: так скажи дому Иаковлеву и возвести сынам Израилевым:
…Итак, если вы будете слушаться гласа моего и соблюдать завет мой (если будете пай-мальчиками, будете слушать папу и маму, дам вам пряника. — Ем. Я.), то будете моим уделом из всех народов, ибо моя вся земля; а вы будете у меня царством священников и народом святым» (Исход, XIX, 3, 5-6).
Ну, конечно, народу это понравилось. Что могли евреи ответить на такое предложение? Конечно, согласились, раз Моисей им всю землю может пообещать от имени бога.
«И весь народ отвечал единогласно, говоря: все, что сказал господь (а мы пока еще от него ничего не слыхали, кроме обещаний. — Ем. Я.), исполним» (XIX, 8).
Моисей опять на гору лезет: дескать, пойду передам ваши слова богу.
Вот комедия-то! Ведь бог-то этот — всемогущий и всезнающий. Он бы должен знать, что евреи не будут со-
