предавали избіенію. Нерѣдко взятіе на щитъ касалось не одного только города, но и распространялось на цѣлую область. Для избѣжанія подобной участи, осажденные не ожидали исхода осады, а сдавались добровольно, стараясь только выговорить въ предварительныхъ условіяхъ, чтобы непріятель не бралъ ихъ на щитъ; съ этою цѣлію они давали послѣднему откупъ, напр. драгоцѣнными металлами. Вообще взятіе на щитъ въ военномъ быту было тѣмъ же самымъ, что въ гражданскомъ — потокъ и разграбленіе, поэтому взятіе, дача на щитъ встрѣчалось и въ послѣдней области; имущество бояръ въ Новгородѣ, напримѣръ, отдавалось иногда на щитъ въ собственность остальныхъ горожанъ.
Условія, при которыхъ приходилось въ древности вести войну, вообще не благопріятствовали ни большимъ битвамъ, ни приступамъ. Съ одной стороны дурное состояніе путей сообщенія, съ другой трудность добывать продовольствіе, препятствовали собирать значительныя массы войскъ, которыя поэтому были немногочисленны; псковичи при сильномъ наборѣ выставляли въ XV-мъ столѣтіи только 10 тысячъ ратниковъ; новгородцы въ послѣднія критическія минуты своего существованія имѣли въ полѣ 30—40 тысячъ, а обыкновенное количество войскъ колебалось между 5 и 20 тысячами. Поэтому война ограничивалась большею частію мелкими стычками, и имѣла главнѣйшею цѣлью разореніе непріятельской земли: старались опустошить какъ можно бо̀льшее пространство враждебной области, побывать тамъ, гдѣ не бывали ни отцы, ни дѣды, и притомъ въ данныхъ предѣлахъ совершенно опустошить страну. Опустошить полосу земли, длиною верстъ въ триста, а шириною пятьдесятъ, или же разорить до восьмидесяти волостей, тогда было ни почемъ. Князья, заходившіе съ огнемъ и мечемъ глубоко въ непріятельскую землю, пользовались особенной славой въ отдаленномъ потомствѣ: какъ на югѣ Даніилу ставилось въ особенную честь, что онъ первый воевалъ Чешскую землю, такъ на сѣверо-западѣ отважностью и отдаленностью походовъ славились князья Довмонтъ и Давидъ (XIII и XIV вѣковъ). Относительно окончательности опустошенія непріятельской земли сто̀итъ только припомнить обширный словарь именъ, обозначавшихъ обыкновенный актъ опустошенія: тереть, терять, истратить, потравить,
предавали избиению. Нередко взятие на щит касалось не одного только города, но и распространялось на целую область. Для избежания подобной участи осажденные не ожидали исхода осады, а сдавались добровольно, стараясь только выговорить в предварительных условиях, чтобы неприятель не брал их на щит; с этою целью они давали последнему откуп, например драгоценными металлами. Вообще взятие на щит в военном быту было тем же самым, что в гражданском — поток и разграбление, поэтому взятие, дача на щит встречалось и в последней области; имущество бояр в Новгороде, например, отдавалось иногда на щит в собственность остальных горожан.
Условия, при которых приходилось в древности вести войну, вообще не благоприятствовали ни большим битвам, ни приступам. С одной стороны, дурное состояние путей сообщения, с другой, трудность добывать продовольствие, препятствовали собирать значительные массы войск, которые поэтому были немногочисленны; псковичи при сильном наборе выставляли в XV столетии только 10 тысяч ратников; новгородцы в последние критические минуты своего существования имели в поле 30—40 тысяч, а обыкновенное количество войск колебалось между 5 и 20 тысячами. Поэтому война ограничивалась большею частью мелкими стычками и имела главнейшею целью разорение неприятельской земли: старались опустошить как можно большее пространство враждебной области, побывать там, где не бывали ни отцы, ни деды и притом в данных пределах совершенно опустошить страну. Опустошить полосу земли длиною верст в триста, а шириною пятьдесят, или же разорить до восьмидесяти волостей тогда было нипочем. Князья, заходившие с огнем и мечом глубоко в неприятельскую землю, пользовались особенной славой в отдаленном потомстве: как на юге Даниилу ставилось в особенную честь, что он первый воевал Чешскую землю, так на северо-западе отважностью и отдаленностью походов славились князья Довмонт и Давид (XIII и XIV веков). Относительно окончательности опустошения неприятельской земли стоит только припомнить обширный словарь имен, обозначавших обыкновенный акт опустошения: тереть, терять, истратить, потравить,
