полчаса послѣ удаленія непріятелей, я послалъ унтеръ-офицера доложить г. Завойкѣ о происшедшемъ, и что если будетъ приказано проиграть отбой, то мы спустимся съ горы. Отбой вскорѣ послѣдовалъ, и мы возвратились къ погребу. Здѣсь генералу угодно было назначить меня собирать по горѣ убитыхъ и раненыхъ. Но я, страдая удушьемъ отъ ощущеній успѣха и боя, отправился въ госпиталь, гдѣ докторъ Линчевскій, къ удивленію для самого себя, долженъ былъ пустить мнѣ кровь. — Возвратясь къ погребу, я присутствовалъ тамъ при похоронахъ — своихъ и непріятелей. Здѣсь на сорочкѣ убитаго англійскаго предводителя нашли надпись: «Parker», а въ карманѣ — составъ высаженнаго десанта, афишку изъ театра Франциско въ Калифорніи объ оперѣ «Эрнани» и помѣтку на ней карандашемъ: «N'oubliez pas de prendre dix pairs de bracelets». Затѣмъ послѣдовало угощеніе начальника, но я отказался отъ него и обѣдалъ въ послѣдній разъ за общимъ нашимъ съ чиновниками сборнымъ столомъ въ канцеляріи губернатора[1].
26 августа непріятельская эскадра удалилась въ океанъ.
3-го сентрября я, несмотря на свое нездоровье, вынужденъ былъ отправиться, по предписанію контръ-адмирала Завойко отъ 1 сентября 1854 г. за № 2397 и второму его же предписанію, отъ 2-го сентября за № 2408, на ботѣ № 1-й (въ 40 ф. длины) съ тѣмъ, чтобы передать паровой шкунѣ «Востокъ» запасъ качатскаго каменнаго угля, и отправиться на ней далѣе въ Большерѣцкъ. Уголь, которымъ нагружено было судно, былъ мокрый, такъ что мы едва не сгорѣли отъ начавшагося его разложенія. Къ счастію, что противный вѣтеръ не позволилъ намъ три дня
- ↑ Строго и свято держась единой только правды не скрою и слѣдующаго факта, достовѣрность котораго подтвердятъ, какъ и все что я описалъ, многочисленные очевидцы (имена многихъ изъ нихъ въ разсказѣ моемъ названы). Послѣ боя — въ Петербургъ съ пышной реляціей былъ посланъ англійский флагъ въ качествѣ трофея, будто-бы вырваннаго изъ рукъ непріятеля. Но, увы! никто не видалъ этого флага въ рукахъ непріятеля, никто не исторгалъ его въ жару боя, англичане просто забыли его на берегу, а расторопный полиціймейстеръ Г***, когда уже и духу не было непріятельскаго, поднялъ флагъ и представилъ г. Завойкѣ мнимый трофей. Еще слово: за общимъ обѣдомъ 24-го августа 1854 г., всѣ чиновники и офицеры, участвовашіе въ оборонѣ потра, предлагали выдать мнѣ свидѣтельство, за ихъ подписями, въ томъ, что спасеніемъ порта они обязаны ни кому другому, какъ только мнѣ, Арбузову. Но я, отклонивъ отъ себя эту честь, просилъ только подтвердить настоящее заявленіе подъ присягою, тогда, когда то окажется нужнымъ. А. П. Арбузовъ.
