клоны всѣхъ этихъ дамъ, Екатерина взошла къ изголовью параднаго одра покойной, съ золотою короною въ рукѣ, съ тѣмъ, чтобы самой возложить ей на ея голову. Увидавъ меня, она сдѣлала мнѣ знакъ подойти и помочь ей; такъ какъ я имѣлъ предосторожность сдѣлать нѣсколько винтиковъ въ бордюрѣ, охватывающей самый лобъ, а голова покойной сильно вспухла, мнѣ не трудно было расширить корону, что я и сдѣлалъ съ помощью щипчиковъ, которыми я запасся. Я слыхалъ, какъ дамы кругомъ меня хвалили императрицу и удивлялись ея твердости, съ которой она пожелала сама надѣть корону на голову покойной. Несмотря на всѣ курѣнія и благовонія меня так сильно обдало запахомъ мертваго тѣла, что я едва могъ устоять противъ нея. Однако императрица вынесла все это съ удивительною твердостью и этимъ одержала полнѣйшую побѣду над сердцами своихъ подданныхъ, какъ видно изъ всего, что послѣдовало; поэтому могу сказать безъ преувеличенія, что едва ли какое-нибудь погребальное торжество совершалось съ такимъ порядкомъ и съ такимъ великолѣпіемъ, что нахвалиться не могли императрицей, которой поручено было распоряжаться всею церемоніей.
Прежде чѣмъ воротиться къ моимъ собственнымъ дѣламъ, не могу не сдѣлать краткаго описанія великолѣпія двора покойной императрицы и увеселеній, которыя давались на масляницу и по случаю другихъ праздниковъ, въ особенности маскарадовъ. Въ маскарадахъ участвовали обыкновенно всѣ, кто только могъ достать билетъ на входъ; билетовъ же разадавалось отъ 1000 до 1500. Маскарады эти были роскошны и давались въ императорскомъ дворцѣ, гдѣ, по этому случаю, раскрывались всѣ парадные покои, ведущіе въ большую залу, представляющую двойной кубъ въ сто футовъ. Вся столярная работа выкрашена зеленымъ цвѣтомъ, а панели на обояхъ позолочены. Съ одной стороны находится двѣнадцать большихъ оконъ, соотвѣтствующихъ такому же числу зеркалъ изъ самыъ огромных, какія только можно имѣть; потолокъ исписанъ эмблематическими фигурами[1].
- ↑ Позье описываетъ дворецъ Елисаветы, находившійся на углу Мойки и Невскаго проспекта, у нынѣшняго Полицейскаго моста; зала, которая нравилась Позье, восхищала въ 1762 году и другихъ современниковъ: «нигдѣ я такъ
