дѣламъ видно, что онъ его имѣлъ, а паче духъ твердости и честности въ душѣ его обиталъ, яко самыми опытами онъ имѣлъ случаи показать[1]. Вторые[2] были Нарышкины, и хотя родъ сей и довольно многочисленъ, но ближнимъ родственникомъ своимъ считала императрица Александра Львовича Нарышкина, къ которому всегда отличное уваженіе показывала.
Потомъ были въ особливомъ уваженіи у двора тѣ, которые знали о намѣреніяхъ императрицы взойти на престолъ и сіи были окромѣ Михаила Ларіоновича Воронцова, князь Гессенъ Гомбурскій и его супруга княгиня Катерина Ивановна, и Василій Ѳедоровичь Салтыковъ съ его женою[3].
Признательность императрицы простиралась и на тѣхъ, которые у двора ея съ вѣрностію ей служили, и сіи были два брата, Александръ и Петръ Ивановичи Шуваловы, котораго втораго жена Мавра Егоровна и любимица императрицына была, и о сей послѣдней четѣ буду имѣть случай впредь упомянуть; Скворцовъ, Лялинъ, Возжинскій и Чулковъ, изъ которыхъ нѣкоторые и изъ подлости были.
Всѣ сіи разныя награжденія получили, а недостаточные стали обогащены; и какъ не одно рожденіе и по долголѣтнимъ службамъ полученные чины стали давать преимущество у двора, то и состоянія смѣшались, и что, изъ подлости, или изъ незнатныхъ дворянъ происшедшій, обогащенный по пышности дѣлалъ, того знатный, благородный или заслуженный, но не награжденный человѣкъ за стыдъ почиталъ не дѣлать.
Когда смѣшались состоянія, когда чины начали изъ почтенія выходить, а достатки не стали равняться, единые отъ монаршей щедроты получая многое, могли много проживать, а другіе, имѣя токмо рожденiе и службу и небольшой достатокъ, съ ними восхотѣли ровны быть, тогда естественно роскошь и сластолюбіе сверху внизъ стало преходить и разорять нижнихъ; а какъ сластолюбіе никогда предѣловъ излишностямъ своимъ не полагаетъ, и самые вельможи начали изыскивать умножитъ оное въ домахъ своихъ.
Дворъ, подражая, или лучше сказать, угождая императрицѣ,
