стоянию нервной системы (pour me démagnetiser). Избранный для сего доктор Лихтенштедъ не охотно согласился, говоря, что онъ убѣдился, сколь ненадежно прибѣгать къ магнетизму. И дѣйствительно, во время магнетизированія я стоналъ отъ мучительныхъ ощущеній, а послѣ третьяго сеанса надо было прекратить опыты, потому что нервы раздражились до жесточайшей степени. Я снова обратился къ гомеопатіи, и извѣстный въ то время докторъ Германъ значительно помогъ мнѣ. Около двухъ лѣтъ продолжалъ я лечиться гемеопатически и строго соблюдалъ предписанную діэту.
Алексѣй Стунѣевъ страстно любилъ музыку, въ особенности романсы. Жили мы въ домѣ, принадлежавшемъ къ школѣ гвардейскихъ подпрапорщиковъ, на Вознесенской улицѣ. Онъ теперь принадлежитъ ко дворцу е. и. в. Маріи Николаевны. Марья Петровна очень часто гостила у сестры своей Софьи Петровны. Когда бывало Алексѣй Стунѣевъ сядетъ въ свободный часъ за фортепьяно и возьмется за романсы, то и начнетъ пѣть одинъ за другимъ по порядку, не пропуская ни одного куплета, хотя бы ихъ было множество. Мы съ Марьей Петровной пользовались его увлеченіемъ и усердно шушукали сидя на софѣ, между тѣмъ, Стунѣевъ приходилъ болѣе и болѣе въ восторгъ. Я, признаюсь въ плутовствѣ своемъ, хотя онъ пѣлъ нещадно въ носъ и выговаривалъ слова топорнымъ образомъ, я не только поощрялъ его къ пѣнію, но даже и разучивалъ съ нимъ новые романсы. Софья Петровна порядочно пѣла приятнымъ альтовымъ голосомъ. Я началъ учить ее пѣть, а также и Марью Петровну, которая не зная нотъ, пѣла впослѣдствии довольно вѣрно и мило небольшіе романсы.
Мало-по-малу начали меня посѣщать любители пѣнія. Николай Степановичъ Волковъ (онъ теперь директоръ училища изящныхъ искусствъ въ Варшавѣ), былъ кадетомъ училища путей сообщенія въ 1824 году, и у Бахтуриныхъ, гдѣ онъ тогда часто бывалъ, мы его звали по просту Коша. Въ теченіи зимы съ 1834 на 1835 г., онъ былъ милымъ, образованымъ и талантливымъ молодымъ человѣкомъ; пѣлъ весьма хорошо баритономъ и превосходно рисовалъ. Съ нимъ я постоянно занимался пѣніемъ, и въ ту же зиму онъ нарисовалъ акварелью мой потретъ необыкновенно удачно. Съ братомъ его Матвѣемъ Степанови-
