нашего начальства, дать подписку, извините, мы не смѣемъ, а зивольте записать насъ, кто мы такіе: мы отъ показаншя не отречемся». Я записалъ этихъ сельскихъ служакъ и отправился въ Бѣжецкъ. По пріѣздѣ въ послѣдній, я передалъ Байкову все, что имѣлъ сообщить о П-вѣ и найденныхъ мною свидѣтеляхъ. Байковъ, какъ человѣкъ мягкій, уступчивый, мирный, хотѣлъ согласиться на требованія П-ва, лишь бы, какъ говорится, отойдти отъ зла и сотворить благо, но я, видя, что подобная уступчивость Байкова не только не вразумитъ полка быть въ его дѣйствіяхъ доросовѣстнѣ, но еще болѣе укрѣпитъ въ немъ надежду на возможность добраться до рубашки Байкова, высказалъ ему энергично, что я не оставлю вымогательствъ необнаруженными предъ правительствомъ. Въ тотъ же день я послалъ Русову рапортъ о требованши уменя маіоромъ непомнрной надбавки сѣна и подтврежденіе этого указалъ записанныхъ мною свидѣтелей.
Рапортъ мой Русовъ представилъ Булгакову, а Булгаковъ о сущности его донесъ военному министру Сухозанету 2-му. Сей мужъ послалъ къ намъ въ Бѣжецкъ на слѣдствіе какого-то своего родственника, маіора О-ва, котораго судьба отличила отъ прочихъ смертныхъ вышиною и объемомъ туловища, напоминавшими собою комнатную чугунную круглую печь, при каковыхъ дарахъ щедрою природы, онъ внушалъ кому угодно опасеніе противорѣчить ему съ глазу на глазъ.
Однажды вечеромъ, уже довольно поздно, Байковъ, Троицкій и я сидѣли въ своей квартирѣ тріумвиратомъ и сводили за столомъ счеты нашихъ покупокъ фуража, какъ вдругъ, неожиданно, входитъ полковой солдатъ и подаетъ разносную полковую книгу съ конвертомъ; на послѣднемъ была нѣчто предвѣщавшая надпись: «Статскому Совѣтнику Байкову».
Распечатавъ конвертъ, Байковъ нашелъ въ немъ другой конвертъ, съ предписаніемъ провіантскаго департамента и записочку отъ маіора О-ва такого содержанія, что онъ, по распоряженію военнаго министра, пріѣхалъ въ Бѣжецкъ по дѣлу о фуражномъ довольствіи войскъ и остановился въ квартирн командира полка, а потому приглашаетъ его, Байкова, къ себѣ безотлагательно для личныхъ объясненій. Между тѣмъ, въ предписаніи департамента было ясно выражено, что маіоръ О-въ командированъ въ помощь Байкову по сдачѣ полку фуражныхъ продуктовъ. Байковъ, надобно сказать, имѣлъ большіе, выпуклые глаза; носилъ, по своей близорукости, очки, и при встрѣчѣ всякой неожиданности, таращилъ глаза, чѣмъ и показывалъ видъ испуга. То же самое случилось съ нимъ и теперь.
Прочитавъ вслухъ записку Ор-ва и предписаніе департамента, Байковъ вытаращилъ на насъ глаза, какъ бы требуя отъ насъ слова. Мы, съ своей стороны, смотрѣли на него и ожидали, что онъ скажетъ.
