высшей степни и громко говорилъ о благодарности своей графу, устроившему для него это почти невѣроятное дѣло.
Но во многихъ случаяхъ мы, увлеченные первымъ впечатлѣніемъ, видимъ только одну блестящую сторону медали и даже не хотимъ знать, что есть другая сторона. Въ женитьбѣ напр., кто, упоенный любовью, страстнымъ ожиданіемъ сліянія съ царицею души, погруженой въ мечты о наслажденіяхъ медоваго мѣсяца, кто, повторяю, думаетъ о томъ, что любовь процдетъ и, хорошо еще, замѣнится дружбою, а не прозаическими цѣпяи, которыя будутъ особенно тѣмъ тяжелы, что ихъ сбросить нельзя; что царица души проявитъ не совсѣмъ поэтическія черты характера, которыя изъ рая сдѣлаютъ адъ, и что, наконецъ, за наслажденіями медовыхъ мѣсяцевъ, наступитъ возня съ дѣтьми, тяжелая и разорительная. Никто объ этомъне думаетъ, и каждый, когда видитъ множество неудачныхъ примѣровъ на практикѣ, думаетъ стать выше другихъ, считая и себя и свою избранную исключительными созданіями. Какъ часто эти розовыя надежды блекнутъ съ поразительною быстротою!
Впрочемъ, это немножко романтическо отступленіе не совсѣмъ идетъ къ разсказу о моемъ старикѣ Прянишниковѣ. Я хотѣлъ только сказать, что и старики и молодые равно способны къ увлеченіямъ; разница только въ формѣ этихъ увлеченій. Добрый Прянишниковъ, дѣйствительно, походилъ на жениха, когда разъѣзжалъ съ визитами къ своимъ новымъ товарищамъ по Государственному Совѣту. Надъ тѣмъ уровнемъ, къ которому онъ доселѣ принадлежалъ, безспорно онъ поднялся блистатльенымъ образомъ,но оставался важный вопросъ, какъ опредѣлятся его отошенія къ новому высшему міру, въ который онъ вступалъ? Множество признаковъ показывало, что вопросъ этотъ сталъ разъясняться далеко не благопріятнымъ для него образомъ. Нѣтъ сомнѣнія, что самое назначеніе его, по его исключительности, задѣло самолюбіе старыхъ членовъ Государственнаго Совѣта. Потомъ почтовая часть давно уже не пользовалась общественнымъ сочувствіемъ, и на ея счетъ ходило множество, безъ сомнѣнія, нелѣпыхъ, но тѣмъ не менѣе самыхъ ядовитыхъ слуховъ. Само собою разумѣется, что на долю Прянишникова, какъ главнаго представителя почтоваго дѣла, упадала значительная часть этихъ дурныхъ слуховъ. Впослѣдствіи,
