дился, что всѣ петербургскіе недуги снова обступили меня. Тѣмъ не менѣе надо было вступать въ новую должность и переходить въ обширную казенную квартиру, которая къ ней была приписана. Квартира эта, заключала въ себѣ до 15 разнородныхъ комнатъ, въ цѣломъ представляла довольно уродливое явленіе; видо было, что она составилась временемъ изъ разнородныхъ частей и пристроекъ и не имѣла никакого стройнаго плана. Но я умѣлъ воспользоваться ея оригинальностью и отдѣлалъ ее такъ, что Прянишниковъ, Прокоповичъ, Барятинскій и др., навѣщавшіе меня, любовались ею…
Отличительною чертою моего управленія 1 отдѣленіемъ почтоваго департамента была страшная быстрота и поспѣшность всѣхъ распоряженій по почтовой части, истекавшая изъ обстотельствъ существовавшей тогда восточной войны. О томъ, что эти обстоятельства увеличили страшно размѣръ самыхъ работъ этого отдѣленія, едва-ли нужно и говорить. Не излишне замѣтить только, что это увеличеніе работ этого отдѣлені, едва-ли нужно и говорить. Не излишне замѣтить только, что это увеличеніе работы происходило не столько отъ сущности днла, сколько отъ нелѣпыхъ и не практическихъ условій, въ которыя оо было поставлено.
Главноначальствующій, то-есть, почтовый министръ не имѣъ права приказать подковать почтовую лошадь, если на это требовался сверхсмѣтный грошъ. Онъ долженъ былъ спросить на это предварительное согласіе министра внутреннихъ дѣлъ и министра финансовъ, и затѣмъ, если они удостоятъ дать это согласіе, внести этотъ вопросъ на разсмотрѣніе и утвержденіе Государственнаго Совѣта. Можно представить, какъ удобенъ былъ этотъ наивный порядокъ, во время войны, когда почтовыя лошади гибли, какъ мухи, станціи разорялись и сообщеніе съ театромъ войны грозило постоянно прекращеніемъ, безъ быстрыхъ пособій почтосодержателямъ.
Мы убѣдили графа Адлерберга, что, удерживая этотъ порядокъ, мы наживемъ большихъ бѣдъ, которыя падутъ на его отвѣтственность, вслѣдствіе чего онъ испросилъ разрѣшеніе государя о всѣхъ необходимыхъ распоряженіяхъ представлять прямо на Высочайшее утвержденіе, а министрамъ и Государственному Совѣту сообщать только, что будетъ сдѣлано. Этотъ новый порядокъ, конечно, улучшилъ дѣло, но не уменьшилъ работу, потому что всѣ прежнія сношенія съ министрами и Государственнымъ Совѣтомъ остались
