сультаціи, и не знаю также навѣрное, куда оно оттуда поступило; но очень хорошо помню, что оно получило направленіе не совсѣмъ согласное съ желаніемъ Каленова, и Т—ій, сообщая ему объ этомъ, извинялся и говорилъ, что употребилъ всѣ усилія. Ранѣе ли или послѣ того, что сейчасъ разсказано, не знаю навѣрное, дѣло Каленова находилось въ томъ департаментѣ, гдѣ оберъ-секретаремъ въ то время былъ нѣкто: не то Кузнецовъ, не то Огурцовъ, но что-то именно въ этомъ родѣ. Про этого Огурцова или Кузнецова я впослѣдствіи слышалъ, что онъ замѣчателенъ тѣмъ, что изъ губернскихъ прокуроровъ добровольно перепросился на должность товарища предсѣдателя гражданской палаты, которая считается ниже по іерархіи, а уже потомъ поступилъ въ оберъ-секретари Сената. къ этому-то господину посовѣтовали Каленову обратиться прежде всего. Поѣхалъ онъ къ Кузнецову и къ счастью съ перваго же раза засталъ его дома. Кузнецовъ или Огурцовъ, очень любезно выслушалъ Каленова и весьма откровенно сказалъ, что за исходъ дѣла онъ взяться не можетъ. — А если вы хлопочете только о томъ, чтобы дѣло ваше было слушано какъ можно скорѣе, то это въ моихъ рукахъ; но… даромъ я этого не сдѣлаю, потому что вы сами, какъ человѣкъ умный, понимаете, что докладъ дѣла требуетъ усиленаго труда.
— Сколько же прикажете?.
— Ну ужъ это вы сами поймете: вы человѣкъ порядочный, и торговаться я не стану; заплатите, сколько можете.
Каленовъ изъявилъ готовность и благодарность и въ придачу получилъ совѣтъ побывать у сенаторовъ, адреса которыхъ оберъ-секретарь далъ ему. Имена этихъ сенаторовъ мнѣ неизвѣстны, да кажется даже, и самъ Каленовъ, разсказывая мнѣ объ этомъ, не помнилъ ихъ фамилій; но разсказъ о посѣщеніи ихъ я помню очень хорошо. Одинъ изъ сенаторовъ былъ военный, генералъ-лейтенантъ, а другой, кажется, онъ же и первоприсутствіющій — штатскі. Каленовъ прежде всего поѣхалъ къ военному, который жилъ гдѣ-то далеко, кажется, на Васильевскомъ островѣ. Войдя въ переднюю, онъ не нашелъ въ ней никого и, чтобы кого-нибудь вызвать, началъ постукивать тростью, но, ничгео не добившись, рѣшился заглянуть въ залъ. Въ залѣ онъ увидѣлъ стоящаго съ ногами на стулѣ у окна старичка въ засаленомъ халатѣ, усердно занятаго чисткою канареечной клѣтки. Увидя посторонняго, старичекъ засуетился, сползъ со стула и, разсыпаясь въ извиненіяхъ, пригласилъ въ гостиунную.
— Милости просимъ, батюшка, чѣмъ могу служить?
Каленовъ отрекомендовался отставнымъ уланскимъ поручикомъ и откровенно изложилъ свое дѣло.
— Господи Боже мой! — удивился старичекъ, — и за это нынче безпокоятъ дворянина! Я вамъ скажу по секрету, что я самъ, въ молодости, сдѣлалъ то же самое.
