влушка, храпѣвшій возлѣ палатки, проснулся, прискочилъ ко мнѣ, помогъ потушить горѣвшее платье и подалъ остальную помощь.
Не знаю, испугъ, или боль отъ ожога явили удивительное дѣйствіе: —только съ этой минуты я почувствовалъ совершенную перемѣну. Явился аппетитъ къ разнымъ любимымъ кушаньямъ, къ вину и даже къ трубкѣ, тогда какъ семь сутокъ крошки не было во рту, кромѣ лѣкарствъ и воды. Этотъ переломъ произошелъ въ ночи на 29 числа іюня, а въ ночи 4 іюля я уже ѣхалъ верхомъ при дивизіи, слѣдовавшей чрезъ Кулевчинскія высоты на Качикъ. Правда, возлѣ меня шелъ человѣкъ и поддерживалъ меня, но я все-таки ѣхалъ, употребивъ всѣ мои силы. Ибо несравненно лучше желалъ умереть отъ пули, чѣмъ отъ подлой чумы. Пъ продолженіе этого форсированнаго марша, я ѣхалъ то верхомъ, то на орудіи, то шелъ пѣшкомъ и не могу выразить, какъ трудо и безпокойно было для меня подобное путешествіе при слабости моей послѣ горячки. Зато здоровье мое поправлялось съ каждою минутою; зато, — прибывъ на Камчикъ, съ какимъ восторгомъ повалился я на коверъ, съ какимъ наслажденіемъ пилъ чай и ужиалъ, — и какимъ богатырскимъ сномъ уснулъ!..
Для иторической связи повѣствованія о турецкой войнѣ, я долженъ упомянуть здѣсь, что 6-й корпусъ, подъ командою генерал Рота, направленъ былъ по приморской дорогѣ; 7-й, подъ командою генерала ридигера, шелъ правѣе и составлялъ авангардъ арміи; за нимъ слѣдовалъ 2-й пѣхотный корпусъ подъ командою графа Палена, при коемъ находилась и главная квартира, — а 3-й пѣхотный корпусъ, подъ командою генерала Красовскаго, оставался подъ Шумлою и въ Варнѣ.
Утромъ іюля 6 числа, мой Павлушка 1) съ трудомъ разбудилъ меня. Его возгласъ: «вставайте скорѣе, — идутъ за Камчикъ; уже и мостъ навели, князь приходилъ сюда два раза, да не велѣлъ васъ будить; вонъ смотрите, егерь идетъ уже на мостъ», — подѣйствовалъ на меня какъ электрическій ударъ. Я вскочилъ, пѣшкомъ догналъ дивизію на мосту и въ нѣсколько минутъ очутился на другомъ берегу при генералѣ, который привѣтствовалъ меня съ искреннимъ участіемъ. Заботливый мой денщикъ, Павлуша, не хотѣлъ, чтобы труды его пропали понапрасну, а потому, уже во время перестрѣлки, отозвавъ меня въ сторону подъ огромное дерево, къ крайнему моему изумленію и радости, показалъ мнѣ и чайный дорожный приборъ, и булку, кои другой мой денщикъ Иванъ держалъ вмѣстѣ съ лошадью. Нашлись друзья раздѣлить эту радость, — и чайникъ былъ осушенъ въ нѣсколько минутъ.
1) Онъ былъ мой вѣрный слуга, будучи у меня денщикомъ въ теченіе 12-ти лѣтъ.
