администраціи до сокровенныхъ сферъ супружескаго алькова включительно, — съ его скаредностью и жадностью, безшабашнымъ стремленіемъ въ быстрой, хотя бы и темной наживѣ, съ легкомысленнымъ, поверхностнымъ отношеніемъ ко всему на свѣтѣ, съ полнымъ индиферентизмомъ къ религіи, къ семейству, къ гражданскимъ обязанностямъ, съ его громкимъ, но пустымъ газетнымъ и парламентскимъ фразерствомъ и грошовымъ «либерализмомъ». Оффенбаховщина и бульварность въ жизни, въ правахъ, въ модахъ, въ идеяхъ и стремленіяхъ — вотъ полное выраженіе современнаго «цивилизованнаго» румына, который называетъ свой грязненькій полуцыганскій, полужидовскій Бухарестъ не иначе, какъ «маленькимъ Парижемъ» («Notre petit Paris»). Разница между оригиналомъ и копіей является только въ томъ, что оригиналъ, при всемъ его внутреннемъ безобразіи, все-таки казался грандіознымъ, а копія — грязненькая, пошленькая, мизерная… Въ довершеніе этой характеристики необходимо слѣдуетъ прибавить, что при всѣхъ стремленіяхъ къ парижскому идеалу, во внутренней сущности «цивилизованнаго» румына и въ его домашнихъ непоказныхъ порядкахъ остается еще очень много азіатскаго и цыганскаго начала: жизнь подъ турецкимъ владычествомъ оставила-таки въ немъ не мало своихъ существенныхъ слѣдовъ. Отъ наполеоновскаго Парижа онъ перенялъ только его внѣшній шикъ, да и то дурнаго разбора, и всѣ его гнилыя, нездоровыя стороны, утративъ въ то же время все то хорошее, что̀ лежало въ основахъ старосвѣтской, православной жизни его дѣдовъ и прадѣдовъ, и, въ довершеніе всего, окончательно разошелся съ своимъ простымъ сельскимъ народомъ, разучившись понимать его внутренній складъ, поэзію, стремленія и нужды. Что же касается сельскаго народа, то его — слава Богу — еще не коснулись эти язвы; онъ представляетъ собою пока только сырой матеріалъ, изъ котораго могло бы выйдти нѣчто своеобразное и хорошее, но не иначе, какъ при условіяхъ здороваго направленія и развитія мѣстной цивилизаціи.
