тельной коммерческой честности и прямодушія. И когда купецъ-турокъ видитъ, что дѣло съ покупателемъ идетъ у него на ладъ, онъ съ благодушною серьезностью самъ свертитъ ему папироску и угоститъ турецкимъ кофе въ маленькой фарфоровой чашечкѣ. Кофе тутъ у нихъ, вообще, какъ-то всегда подъ рукою. Кромѣ названныхъ восточныхъ товаровъ, все остальное — самая заурядная европейская дрянь, въ родѣ той, что продается въ нашихъ табачныхъ лавочкахъ: мундштучки, портмоне, портсигары, хлыстики, зонтики, томпаковыя серьги, кольца, стекляныя буссы и т. п. Базаръ открытъ только до трехъ часовъ дня — таковъ ужь обычай. За четверть часа до срока, изъ конца въ конецъ проходятъ два базарныхъ глашатая и громкимъ голосомъ на распѣвъ выкликаютъ, что время близится къ урочному часу, — тогда публика начинаетъ удаляться, а купцы запираютъ лавки; базарные же глашатаи становятся у входовъ, чтобы уже никого болѣе не впускать, — и ровно въ три часа тяжелыя, окованныя желѣзомъ ворота замыкаются желѣзными болтами, засовами, перекладинами и, кромѣ того, еще запираются громадными висячими замками до слѣдующаго утра. Торговля же уличная и лавочная внѣ базара продолжается до сумерекъ. Намъ пришлось сдѣлать нѣсколько необходимыхъ покупокъ, и надо сознаться, что благодаря грекамъ и армянамъ это было самое непріятное изо всего испытаннаго нами въ Адріапополѣ. Не дай Богъ, вообще, имѣть съ ними какое бы то ни было дѣло! Наши доморощенные жидки гараздо лучше и честпѣе. Я, вообще, не изъ ихъ поклонниковъ, но тутъ пришлось и жидка помянуть добрымъ словомъ. Армяне и греки имѣютъ обыкновеніе запрашивать и торговаться такъ, что куда передъ ними всѣ наши толкучники съ ихъ заламываніями, назойливыми зазывами и возвращеніями покупателя въ лавку! Но и кромѣ того, сторговавъ что нибудь, въ особенности у грека, гляди за нимъ, что̀ называется, въ оба, а то какъ разъ подмѣнитъ показную и уже сторгованную вами вещь на такую же, только низшаго сорта и наихудшаго качества, и учинитъ это такъ ловко, что замѣтишь обманъ только дома, когда развернешь покупку. Здѣсь не разъ пришлось мнѣ вспомнить одну очень мѣткую характеристику всѣхъ этихъ «восточныхъ человѣковъ», слышанную мною однажды въ Ростовѣ-на-Дону отъ одного
